Как писать о том, чего не знаешь: интервью с Ярославом Жаворонковым

В 2024 году Ярослав, выпускник нашей магистратуры, дебютировал с романом «Неудобные люди». Мы поговорили о его первой книге, о том, как устроена работа с издательствами, и о том, как совмещать творчество с офисной работой.

Про магистратуру и работу 

У меня никогда не было уверенности, что я стану писателем , до сих пор такой уверенности нет. И прямо писать-писать я начал в магистратуре. Когда только поступил, мне самому хотелось понять, что я буду из себя представлять после обучения. Тогда я у всех спрашивал, что делают люди после выпуска? Мне рассказали, что многие остаются работать в литературном или около литературном поле. Но систематически пишет небольшой процент, кому-то вообще перестает это быть интересным. У меня было четкое ощущение нереализованности. Да и все еще остается, как будто я хочу писать, но не могу, не умею, но мне это нужно.

Сейчас литературный труд у меня обычно начинается в 5-6 часов утра , до работы. Встаю рано, пишу радостно, а потом так же радостно еду на работу.

А мое первое образование пиарщика  и опыт работы в издательстве помогают мне «заземлять» тексты с «шизофренически-непонятного» до адекватного для восприятия уровня. Опять же, понимать логику работы издательств как коммерческих структур, не бегать с рукописями как с драгоценностями, которые все редакторы должны хотеть расхватать.

Про дебютный роман 

Главные  темы книги — инклюзивное образование, коррекционная педагогика, коррекционные школы. Моя мама работала логопедом-дефектологом в коррекционной школе, и я вспомнил об этом, когда искал интересную фактуру для текста. У мамы и у хорошей приятельницы, тоже олигофренопедагога,— узнавал детали. Помимо того, что она отвечала на вопросы, ей еще приходилось вычитывать куски, относящиеся к теме. Но это уже был этап проверки. А вначале я читал много статей, форумов, где общались педагоги и родители особенных детей, изучал учебные планы, педагогические методики, диссертации. Всё это помогло создать нужный сеттинг, контекст для романа. При этом я не брал напрямую чужие истории, большая часть собранной информации пригодилась мне не для сюжета, а для контекста и понимания с разных сторон. 

Мне всегда важно понимать, к чему я веду персонажей, как разовьется и во что выльется конфликт . Еще на берегу надо знать, какая с сюжетной точки зрения выйдет история, надо ли ее докрутить, или, может, вообще от нее отказаться. Я строю фабулу, превращаю ее в сюжет, проверяю факты. Иногда в другом порядке, например, если от фактуры зависит, как дальше могут развернуться события. На днях вот узнал, что судебно-медицинские эксперты не указывают орудия убийства, даже если на месте убийства было найдено что-то подходящее. Например, задушен человек, рядом найден галстук, по следам и проявлениям на теле всё сходится, но судмед укажет только причину смерти, а орудие — нет. Максимум характеристики: мягкая материя, скажем. Вот подобное классно узнавать до построения сюжета, а не то потом всё может пойти по одному месту.

Если говорить про жанр, то кто-то называл «Неудобных людей» социально-реалистическим романом — наверное, это вполне подходит. Хотя «социальность» мне была интересна в меньшей степени во время работы. Ни в коем случае я не хотел привлекать внимание к муниципальной среде, которая, соединяясь с детством, становится достаточно специфической. Хуже, наверное, детские дома, а дальше только колонии. Но о чем бы ты не писал, все равно привлекаешь внимание к теме, и даже если это не задача для автора, то просто положительный побочный эффект, да и читатели начинают задумываться.

Мне лично было интересно рассказать историю. Я не очень верю в так называемые сверхзадачи у литературы, в то, что текст должен нести какой-то гуманистический посыл, заставлять задуматься о чем-то. Роман — это же не басня и не притча, в нем нет места морализаторству. Что читатель найдет в тексте — зависит в том числе от него. Я хотел рассказать историю, мне было интересно придумывать героев, конфликты, сюжет — и вроде бы получилось.

Про редактуру и сам процесс издания книги

В издательстве мне предлагали сделать концовку другой. Потому что были фокус-группы, которые при прочтении книги не понимали, что произошло.

Еще предлагали поменять местами какие-то сцены. Например, если роман начинается с главного героя, то и заканчиваться он должен сценой с этим же персонажем. По ходу работы с редактором я много чего поменял. Но некоторые сцены, особо важные лично для меня, менять категорически отказался.

После завершения рукописи авторов ждет очень много нервов, ожиданий и подвешенности . До тех пор, пока тебя не возьмет издательство. А когда возьмет — еще несколько месяцев работы и тоже ожидания. Сейчас этап, когда нужно смотреть, как книга будет чувствовать себя на рынке. Если продастся плохо, не факт, что со мной кто-то захочет работать дальше (1). На деле лучше выпустить первый роман в условно маленьком издательстве, но чтобы он хорошо продался, тогда тебя захотят взять куда угодно. Хуже — выпуститься у Елены Шубиной, продать 500 экземпляров, а все остальные книги будут лежать на складе мертвым грузом, пока их не сожгут. 

Наверно спокойным можешь быть только когда ты — Пелевин. С постоянным чувством тревоги приходится учиться жить и писать тоже.

1 . Роман «Неудобные люди» издало «Эксмо» в прошлом году. Первый тираж продался за четыре месяца, а осенью книга стала финалистом премии «Выбор читателей Лайвлиба» в двух номинациях: лучший роман и лучший дебют.

Про планы

Весной 2024 я закончил второй роман с черновым названием «Тонкий дом». Как обычно, он о любви и смерти, внутренней и внешней неустроенности. Еще о попытках людей добиться лучшей жизни, вынырнуть сквозь толщу замусоренной воды и о том, чего это может стоить. И история, конечно, прежде всего. Это такой мрачный роман, почти экзистенциальный магический триллер. Здесь жители провинциального города делят кров с призраками, ходят на работу, огибая чудовищ, и воспитывают детей, пряча их от древних богов. Пока ориентировочно роман должен выйти осенью в издательстве «Поляндрия No Age». 

Про талант и самое главное для писателя

Одного таланта мало, нужно прям садиться и писать и много работать. Потом сильно проще тоже не будет, когда книга выходит. Я не считаю себя писателем, потому что у меня вышел один роман. Я кажется всех заколебал таким сравнением, тем не менее: человек, починивший один кран — еще не сантехник. Чтобы стать сантехником, нужно, наверное, починить много кранов. И здесь то же самое, вышла одна книжка — ну мало ли у кого она вышла? И немало есть людей, которые выпустили одну единственную в их жизни книгу. Выйдет хотя бы вторая, а лучше и третья, тогда мы можем говорить о какой-то системности, о статистике, чтобы позволить называть себя писателем.

А всем, кто в процессе написания или обдумывания, желаю, чтобы хорошие тексты всегда находили дорогу к изданию и к читателям. Иначе от нервной системы останется одно название. Когда-то мы с одногруппниками обсуждали писательские напасти, и прекрасная Наташа Веселова сказала: «Короче, главное — идти бестрепетно». Вот лучше нее и Водолазкина не скажу.

Беседовала Ксения Ерофеева