• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Освобождение могил

Как премия «Большая книга» отметила столетие революции

Освобождение могил

Григорий Поляковский

«Вся власть русской литературе!» Такой слоган встречал журналистов в пресс-релизе организаторов премии. Можно было запросто решить, что в недрах Дома Пашкова пройдет революционное собрание, итогом которого станет литературный штурм Боровицкого холма, но смелый девиз оказался лишь частью антуража. В этом году церемония вручения премии «Большая книга» стала едва ли не единственным крупным публичным мероприятием, на котором вспомнили о столетнем юбилее Октябрьской революции: в зале развевались красные знамена, оркестр в тельняшках и бескозырках Балтфлота играл «Интернационал» и «Прощание славянки», а на сцене висел огромный плакат с надписью: «ПРИВЕТСТВУЕМ ДЕЛЕГАТОВ».

Церемонию вместе с ведущими сопровождал актер в гриме Ленина. Выйдя на сцену, он напомнил зрителям церемонии, что сто лет назад революцию делали литераторы: Ленин, Троцкий и другие видные деятели РКП(б) оставили довольно значительное литературное наследие. К сожалению, ведущим не удалось изобретательно развить эту мысль, и зрители принялись обсуждать, кому в этом году достанутся призовые места. Позади меня несколько человек оживленно сравнивали «Катаева» Сергея Шаргунова и «Ленина» Льва Данилкина: кому-то «Ленин» показался избыточным и не раскрывающим тему, в то время как оппонент жаловался на недостаток творчества в компиляции биографии Катаева, которую произвел Сергей Шаргунов. У Литературной академии было свое мнение на этот счет, но сперва предстояло узнать победителей читательского голосования.


Фото: Григорий Поляковский

Призы читательских симпатий вручал лауреат «Большой книги-2016» Леонид Юзефович. Третье место досталось Шамилю Идиатуллину за роман «Город Брежнев», второе место – Льву Данилкину за «Ленина».

— Надеюсь, из моей книги читатели узнают, каким был Ленин на самом деле. Он не был таким карикатурным, как сегодня на церемонии.

Первое место читатели отдали Сергею Шаргунову за биографию Катаева. Когда победителем читательского голосования оказался Шаргунов, задние ряды в зале взорвались аплодисментами.

Приз «За вклад в литературу» вручал драматург, писатель Владимир Грамматиков. Лауреатом в этой номинации стала Виктория Токарева – прозаик и сценарист, подаривший нам фильмы  «Джентльмены удачи», «Мимино», «Шла собака по роялю». Грамматиков напомнил, что прежде, чем заняться литературой, Токарева учила детей пению в детской музыкальной школе. В 25 лет она поступила на сценарный факультет ВГИКа, а уже на следующий год опубликовала первый из многих десятков рассказов – «День без вранья». «Фантастический реализм и магия реальности», – так охарактеризовал творчество Токаревой Грамматиков.

В благодарственной речи Токарева дала ценный совет: чтобы раньше времени не случилась старческая деменция, нужно больше тренировать мозги. А лучшая тренировка – писать книги.

Третье место основной премии досталось роману Шамиля Идиатуллина «Город Брежнев» (М.: Азбука-Аттикус, 2017).

— Это, конечно, все немного неожиданно, – заметил Идиатуллин, принимая приз из рук советника президента Владимира Толстого. – Но для меня это важная книга. Восьмидесятые-девяностые я помню как время, когда все стремились жить одинаково, и я боюсь, как бы все это не повторилось. Люди не должны быть одинаковыми.

На втором месте оказался «Катаев. Погоня за вечной весной» (М.: Молодая гвардия, 2016) Сергея Шаргунова. Приз вручал бывший председатель Счетной палаты и президент Российского книжного союза Сергей Степашин.

— Для нашего поколения Катаев – это молодость, – сказал Степашин. – Сергей Шаргунов нас возвращает к тому времени, не ерничая и не подкалывая. Политик Шаргунов пишет о Катаеве как прекрасный русский художник.

Шаргунов в благодарственной речи отметил, что новые биографии помогают вспомнить незаслуженно забытых героев, которые оставили след в истории, в частности истории литературы. Биография Катаева – повод вспомнить о роли писателя в советской литературе.

Первое место вручал глава «Роспечати» Михаил Сеславинский. Он порадовался итогам года: согласно недавнему опросу ВЦИОМ, россияне стали больше читать. Сеславинский отметил также, что по сравнению с первым полугодием 2016 года книгоиздание в первом полугодии 2017 года выросло на 20 %. Глава «Роспечати» напомнил также об успехах российских школьников: в этом году российские четвероклассники продемонстрировали самые высокие результаты в овладении чтением среди своих сверстников из 50 стран мира по итогам международного исследования PIRLS.

— Это радует – растет поколение, которое будет читать наших финалистов и через много лет! – сказал Сеславинский.

Все это, по мнению Сеславинского, свидетельствует о том, что российская литература выбирается из кризиса.

Первое место досталось писателю, литературному критику и преподавателю магистратуры «Литературное мастерство» Льву Данилкину за книгу «Ленин. Пантократор солнечных пылинок» (М.: Молодая гвардия, 2016).

— Ленин однажды сказал Троцкому о бурно развивающихся событиях вокруг: Es schwindelt, голова кружится, – начал благодарственную речь Данилкин. – У меня сейчас похожее ощущение – голова кружится от такого соседства.

Фото: Григорий Поляковский

Данилкин рассказал, что довольно долго работал литературным критиком и не ожидал увидеть себя в роли писателя. Он по достоинству оценил шорт-лист премии и поблагодарил «инстанции, которые помогли выживать в этой «группе смерти», пользуясь футбольным сленгом».

— В романе Владимира Маканина «Асан» отец главного героя придумывает странное такое четверостишие: «Еще, конечно, впереди // Освобожденье гроба Ленина». Я хотел бы, чтобы это стало нашим девизом, – заключил Данилкин.

 После завершения церемонии мне удалось задать Льву Александровичу несколько вопросов о литературе и писательстве.

— Каково совмещать профессии писателя и литературного критика?

— Это невозможно, на самом деле. Литературный критик должен читать 24 часа в сутки, а писатель таким количеством времени не располагает. Поэтому я уже не работаю литературным критиком.

— То есть, в ближайшее время вы сосредоточитесь на преподавании и писательстве?

— Да, я думаю, на писательстве скорее.

— А планируете написать что-нибудь художественное? Повесть, роман?

— Я не вижу какой-то серьезной разницы между fiction и non-fiction литературой. Любая история – про слова, подбор слов, а не больше выдумки или меньше.

— Какой главный совет вы дали бы начинающим писателям?

— Читайте книги этих людей, которые вошли в шорт-лист. Эта премия – хороший навигатор для читателей. На этой сцене со мной было огромное количество великих писателей.

Шорт-лист премии «Большая книга-2017»

Фото: Григорий Поляковский

Михаил Гиголашвили. «Тайный год» (М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2017)

О чем? Действие «Тайного года» охватывает две недели осени 1575-го, когда московский царь оставил престол на крещеного татарина Симеона Бекбулатовича и удалился с семьей и стрельцами в свое имение Александровку, впрочем, продолжая заниматься наиболее важными государственными делами. Однако Гиголашвили, как и  многие его предшественники, считает, что временный отъезд царя играет не только политическую роль: Грозный в книге пускается в мистические искания в кислотном, сюрреалистическом мире своих фантазий, и от итогов этих исканий зависит судьба Московского царства.

Тенденции. Русский исторический роман продолжает исследовать русский Ренессанс: «Тайный год» идеально вписывается в один ряд с «Лавром» Евгения Водолазкина и «Крепостью» Петра Алешковского. Проблема в том, что читатель, кажется, начинает уставать от многостраничных витиеватых исканий главного героя, которые ни к чему не приводят.

Лев Данилкин. «Ленин. Пантократор солнечных пылинок» (М.: Молодая гвардия, 2016)

О чем? Лев Данилкин пустился в увлекательный квест по жизни и творчеству Ильича и в какой-то момент увлекся настолько, что придумал героя-рассказчика, который бросается на переизобретение Ленина: так, словно ни одной биографии об одном из главных героев XX века ранее не было. Написан «Пантократор» при этом языком 2017 года: рассказчик вспоминает Пелевина, «Звездные войны», мемы – Ленин на страницах книги вдруг попадает в актуальное языковое окружение, и выглядит там неожиданно к месту.

Тенденции. Данилкину удалось показать, что в non-fiction, как и в fiction, главное – герой. Эволюции, которые претерпевает Ленин, его теоретические открытия и неожиданные инсайты, которые лягут в основу русского революционного процесса в 1917 году – все это Данилкин прослеживает с изяществом литературного мастера. Фигура автора в биографии важна так же, как и фигура героя книги – пожалуй, одно из главных открытий 2017-го в литературе.

Шамиль Идиатуллин. «Город Брежнев»» (М.: Азбука-Аттикус, 2017)

О чем? Осмысление местной, локальной истории – еще одно веяние последних лет. Как и «Заххок» Владимира Медведева, роман повествует об истории места в переломные годы – а конкретно, города Брежнева, которому в девяностые годы предстоит стать Набережными Челнами и испытать всю тяжесть постсоветской судьбы промышленных моногородов. Главный герой – восьмиклассник Артур Вафин. Он живет в Брежневе, любит родителей, осваивает карате по тетрадке с рисунками и отличается удивительной даже для советского школьника наивностью. Жизнь его расписана по календарю: летом – лагерь с дискотекой и «Зарницей», зимой – с горки на ледянке, круглый год – школа с до тошноты занудными учителями и пацанские махачи, которые нет-нет да рискуют закончиться кровавой трагедией.

Тенденции. Восьмидесятые-девяностые только сейчас осмысляются в российской культуре, во многом в противовес официальной доктрине «Девяностые – лихие годы». Литераторы тоже задаются вопросом «Что это было?», воссоздавая необыкновенный дух свободы и перемен, присущий переломным годам. Единственный минус этого тренда: по-прежнему писатели предпочитают вспоминать, а не наблюдать.

Игорь Малышев. «Номах. Искры большого пожара» (М.: Новый мир, 2016)

О чем? «Номах» – повесть по мотивам биографии Нестора Махно. Малышев следит за действиями войска анархистов и собственно Махно, которого автор считает последним русским романтиком. Малышевский Номах почти святой, носитель единственно верной правды, великой мечты о рае на земле. Номах – мессия, которого предает не Иуда, но народ, не понявший и не дождавшийся своего счастья. Противостоят же ему сплошь высокомерные и подлые белогвардейцы. Больше всего Номах у Малышева похож на Унгерна из «Чапаева и пустоты» – обаятельный, но уж слишком очевидно искусственный.

Тенденции. Снова роман об эзотерическом и политическом переживании личности внутри истории. Точка зрения интересная – однако слишком однобокая. В отличие от «Зимней дороги» Леонида Юзефовича, автор «Номаха» лишь с интересом следит за своим кумиром, но не пытается задавать вопросы – едва ли комплимент для художественной литературы.

Виктор Пелевин. «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами» (М.: Эксмо, 2016)

О чем? Специализирующийся на золоте финансовый аналитик, пережив биржевой крах (и спустив в трубу капиталы высших чинов ФСБ), отправляется в путешествие внутрь себя с помощью давно полюбившихся пелевинскому читателю таблеток. Там он встречает спиритуально-хитинового покровителя, залетевшего из рассказа Эдгара По, обнаруживает матрицу своего «я», состоящую из ошметков чужих текстов, переживает причудливую деформацию сексуальности, постигает истинную природу финансового капитала и опирающейся на него цивилизации.

Виктор Пелевин издает по одной книге в год – по заверениям издателей, без какого-либо давления со стороны «Эксмо», а исключительно по велению музы. Но муза Пелевина уж слишком торопится за трендами: неоднократно отмечалось, что Пелевин интересно обыгрывает текущие общественные тенденции, однако его литературная игра ничем не заканчивается: за этой прозой увлекательно следить, но совершенно непонятно, что остается в итоге.

Тенденции. Большие премии начинают поощрять литературный эксперимент: сначала Пелевин попадает в шорт-лист «Большой книги», а затем «Русский Букер-2017» выигрывает неоднозначный роман «Убить Бобрыкина» Александры Николаенко. Кажется, большие литературные инстанции вполне осознали, что литературный авангард – тоже маркер развития, но вот какие именно эксперименты двигают литературу вперед, по-прежнему не вполне ясно. Остается надежда, что об этом расскажет в феврале премия «НОС».

Андрей Рубанов. «Патриот» (М.: Редакция Елены Шубиной, 2017)

О чем? «Патриот» – еще одна попытка Рубанова нарисовать портрет «героя нашего времени». И портрет этот выглядит неутешительно: герой не может угнаться за временем, не принимает ни себя, ни окружающую реальность, и в итоге отказывается предпринимать что-либо деятельное. Портрет вполне точный – разве что по-прежнему непонятно, что нам со всем этим делать.

Тенденции. «Патриот» стал лауреатом премии «Ясная поляна» в этом году, и, видимо, Литературная академия решила, что с Рубанова станется. К сожалению, это означало и невнимание жюри к литературе о современности: «Большая книга» сейчас больше об истории.

Алексей Сальников. «Петровы в гриппе и вокруг него» (Bookmate, 2017)

О чем? Петровы заболевают гриппом и пытаются справиться с болезнью, параллельно выискивая свое место в мире. Одновременно жена Петрова потихонечку сходит с ума, и ее безумие внезапно приобретает пугающие черты. Невольно задаешься вопросом: нам рассказывают о фантазиях Петровой или все происходит наяву? Сальников в интервью дал ответ на этот вопрос, но я вам его не скажу – текст, как завещал Умберто Эко, есть пространство для интерпретаций.

Алексей Сальников – поэт, живет и работает в Екатеринбурге. «Петровы в гриппе» – его второй роман, который снискал популярность у критиков. Сальников совмещает интригу в повествовании с точным и безжалостным языком – не все авторы из шорт-листа «Большой книги» могут похвастаться таким достижением.

Тенденции. Преимущество поэта в том, что он существует в максимально конкурентной среде и вынужден постоянно искать точный образ, передающий переживание, а главное – задающий тон всему поэтическому произведению. Наверно, поэтому у поэтов получается ритмическая, очень энергичная проза, которой удается держать тон повествования до конца книги. Именно поэтому прозаикам советуют читать много поэзии: емкость и лаконичность образов – ключ к вниманию читателя.

Сергей Самсонов. «Соколиный рубеж» (М.: Рипол Классик, 2017)

О чем? Из издательской аннотации: «Великая Отечественная. Красные соколы и матерые асы люфтваффе каждодневно решают, кто будет господствовать в воздухе – и ходить по земле. Счет взаимных потерь идет на тысячи подбитых самолетов и убитых пилотов. Но у Григория Зворыгина и Германа Борха – свой счет. Свое противоборство. Своя цена господства, жизни и свободы. И одна на двоих «красота боевого полета». Противостояние интересное и напоминает легендарную дуэль снайперов Василия Зайцева и Эрвина Кёнига – вот только, как пишут критики, «тут столько барочности и импрессионизма, что за словами и цветными пятнами единственная сюжетная линия теряется буквально на каждой странице».

Тенденции. Еще один исторический роман, который играет с асинхронией – противостояние советского и немецкого асов приобретает поистине мифологический, вневременной характер. Тенденция заметная, но едва ли полезная – вместо того, чтобы рассказать историю, писатели, кажется, стремятся создать некую мифологию страны, которая вот уже двадцать лет только и делает, что борется с мифологиями разного рода.

Андрей Слаповский. «Неизвестность» (М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2017)

О чем? «Неизвестность» – роман о нескольких поколениях семьи Смирновых. Каждую эпоху фиксирует свой «документ». Сначала перед нами дневник полуграмотного крестьянина, который воюет в Гражданскую, строит социализм, становится жертвой репрессий. Потом – дневник его сына, фаната Павки Корчагина, честного парня, который хотел служить танкистом, но стал сотрудником НКВД. Дальше пятнадцатилетняя праправнучка первого из Смирновых берет интервью у его дочери, то есть своей бабушки. Та мечтала стать летчицей, но вынуждена была работать мастером на заводе. От Гражданской войны события саги тянутся прямо к нашему времени.

Тенденции. Еще один «преимальный» роман, на сей раз о семейной памяти – но если та же Мария Степанова в своей «Памяти памяти» задается вопросом, возможно ли в принципе восстановить семейную память, то для Слаповского такой вопрос не стоит: классический формат семейной саги вполне соответствует его целям. Разве что кажется, что на эту тему и так существует уже достаточно произведений.

Сергей Шаргунов. «Катаев: Погоня за вечной весной» (М.: Молодая гвардия, 2016)

О чем? «Катаев» – это типичная монументальная биография в «жэзээловском» стиле. Шаргунов внимательно отслеживает этапы жизни Катаева, желая показать читателю, насколько важной эта личность была для русской литературы, и читатель, кажется, эту попытку оценил: «Катаев» выиграл приз читательских симпатий, хотя первоначально остался незаметен публикой. Поиск неизвестного, увлекательного – важный маркер современности, и «Катаев» становится еще одним звеном в цепи.

Тенденции. Две биографии в топе «Большой книги» – серьезный сигнал о том, что культура только начинает осмыслять советское прошлое, и тенденция эта важная: пока персонажи советской эпохи не будут очищены от официозной шелухи, общество не сможет прийти к консенсусу. А его необходимость чувствуется все острее. Мало освободить могилы – надо еще понять, зачем происходит это освобождение и кого мы, собственно, освобождаем. 

Фотографии предоставлены пресс-службой премии «Большая книга»

Сергей Лебеденко