Полина Барскова прочла лекцию о post-memory и травматическом письме
Как мы можем вспомнить то, что мы не помним, что передается нам в воспоминаниях предыдущих поколений? Делимся тезисами встречи.
Полина Барскова, доцент Хэмпшир-колледжа и Амхерст-колледжа, поэт, по приглашению магистратуры «Литературное мастерство» провела открытую лекцию «Никто не забыт и ничто не забыто»? Post-memory и травматическое письмо при обращении к блокадному архиву».
Центральным в лекции стал вопрос, возможно ли сегодня писать о блокаде Ленинграда, и, если возможно, то каковы ограничения: этические, эстетические, жанровые?
Полина Барскова:
- Post-memory, «память после», что это значит? В центре исследований post-memory стоит вопрос: можно ли нам быть в каком-то отношении к тому, что мы не пережили, писать о том, свидетелями чего мы не были? Что это значит – писать о блокаде Ленинграда в 2017 году? У этого вопроса много граней.
- Греческое слово «травма» значит «рана». Когда ты понимаешь, что речь идет о «рваном», незащищенном – как к этому притронуться, как об этом писать?
- В самом начале меня эти дискуссии поразили. Я была уверена, что это и есть лирическая задача – говорить о том, чего автор не пережил. Творческое начало ходит, куда желает, и не знает стыда. Идея о том, что оно должно знать стыд и может столкнуться с этическими вопросами, была для меня пощечиной. По времени это как раз совпало с началом моих исследований блокады.
- Почему блокада стала таким странным, тревожащим, важным и отвращающим событием для современности? Почему мы говорим об этом? Одна из причин – невероятное количество текстов, которое произвела эти катастрофа. Каждый раз после лекций на эту тему люди подходят ко мне и говорят, что у них остались блокадные дневники и письма.
- Точка «после памяти» часто связана с моментом незнания. Сегодня архивы открыты – мы можем войти в отношения с этим знанием. Медленно и сложно начинается разговор о том, как писалась история блокады. Наверное, сейчас, в 2017 году, это и есть точка, с которой мы можем работать. Мы можем зайти в архив, преодолеть «раздражение незнания» и войти в отношения с этими голосами.
- Мне кажется, блокада Ленинграда произвела исключительную литературу. В том числе, единственный роман – «Блокада» Анатолия Дарова. Он опубликован многократно, но остается замечательно непрочитанным.
- В какой-то момент поражает то, сколько неизвестно и сколькому не можешь поверить. Во время войны в блокадном Ленинграде было выпущено 1013 видов открыток, многие из них – в цветной печати. Этот факт в известном смысле меняет все, что мы знаем об этом событии.
- Ленинградская блокада – столкновение человека и двух государственных систем, советской и немецкой. Нам предстоит понять, как на это столкновение реагировал каждый из голосов, оказавшихся в этой системе. Для этого у нас, людей, занимающихся словом, есть свои инструменты.
P.S. В рамках визита в Высшую школу экономики Полина Барскова также провела мастер-класс для магистрантов программы «Литературное мастерство» и творческий вечер, о котором мы расскажем в скором времени.
