Желание, которое сбылось
Авторы «Многобукв» рассказывают новогодние истории о загаданных желаниях, которые все-таки сбылись.
Плен музыкальной шкатулки
Анна Ширмина
На верхней полке гардероба стоял маленький белый рояль. У него была зеркальная крышка и позолоченные ножки. Внутри рояля жила балерина. Скрюченная, с трудом уместившаяся, спала, обжигая зеркальную крышку своим дыханием. Балерина видела сны о «Лебедином озере» и Большом Театре. С февраля по декабрь балерина мечтала выпрямиться и закружиться под полонез Огинского.
Раз в год это желание исполнялось. Ледяные морщинистые руки снимали рояль с верхней полки гардероба. Сухой палец жёлтым ногтем поддевал и откидывал зеркальную крышку. Бойкая мелодия будила балерину и та вырастала в своём танце, воздевая руки к потолку. Балерина кружилась несколько часов, не уставая, до тех пор, пока сухая ладонь внезапной пощёчиной не захлопывала зеркальную крышку.
Весь январь балерину мучили кошмары о «Дон Кихоте» и провинциальном Доме Культуры. Фарфоровая пленница рояля металась в горячке и мечтала в следующем году прервать бессмысленное кружение и сделать шаг с вращающейся платформы. К февралю балерина успокаивалась, покоряясь темноте и тесноте белого рояля с зеркальной крышкой, и снова грезила о «Лебедином озере».
Под Новый Год желание балерины осуществилось. Во время предпраздничной суматохи кто-то задел музыкальную шкатулку распаренным кухней шершавым локтем. Игрушка треснула, балерина соскочила с вращающейся платформы и чуть не укатилась под диван – успела зацепиться за край ковра. Её за талию подняли тоненькие пальчики, липкие от мандаринов.
Теперь балерина делит просторную комнату кукольного домика с двумя светловолосыми Барби, не пропускает ни одного чаепития с Алисой и белым кроликом, а кружится только со своей хозяйкой под Вагнера или Вивальди.
Эльбрус
Сергей Лебеденко
Открыв глаза, Артем увидел ярко-голубое небо, исполосованное перистыми облаками. Секунд пять пытался сообразить, не умер ли он. Пошевелил пальцами - почувствовал странное, обволакивающее тепло. Вроде не умер.
Раскрыл рот и набрал в грудь воздуха.
Но вместо того, чтобы набраться, воздух вонзился в легкие.
– Кха... Кхаааа! – охнул Артем, хватаясь за рот и чувствуя, как сухой холод дробит альвеолы. Когда мертвая хватка разжала горло, Артема пронзило насквозь ощущение, которое никому не хотелось бы испытывать в новогоднюю ночь: он не чувствовал опоры. Он падал. Артем шарил вокруг руками, пытался уцепиться хоть за что-нибудь, чтобы тягучее неизвестное «вниз» не засосало его.
Пальцы покалывало чем-то холодным и острым. Холодное и острое было повсюду.
А потом палец нащупал камень.
Который оказался куском скалы.
Не успел Артем отдышаться, как подмышки сковало сильным захватом.
– Ты че, дурак, что ли? Маску надень!
Чьи-то руки. К обмерзшим, твердым, словно ледышки, щекам присасывается что-то липкое и отдающее резиной. Воздух вдруг теплеет, тянется в израненное горло, точно рижский бальзам.
– Тема! Тема!! Слышишь меня? Эй!
Артем вернулся в наше теперь, разомкнул веки, покачал головой, чтобы плывущие на фоне гор прозрачные синие круги разбились на бальные пары и ушли в другой зал.
Затем появилась улыбающаяся физиономия Севы.
– Ну как, Артем? Ты в норме? Чувствуешь себя как? Тема!!
Его почти не слышно – словно уши заложило ватой или берушами. Артем поднял руку с чего-то холодного и острого (теперь что-то стекает между пальцев), пощупал уши – вроде ничего такого.
– Я эээ...
– Ну ты как зомби, блин. – Сева поднялся, расправил комбинезон, размял предплечья. – Давай очухивайся, хорош спать.
Артем увидел, что было за спиной Севы. И едва не потерял равновесие, не ухнул внизу, в серо-белое нечто, сущность которого он еще не успел разгадать, хотя уже догадывался.
– Погоди, друг, ты чего...
– СЕВА, ЧТО ЭТО? – заревел Артем, стараясь не глядеть вниз.
– В смысле? Рюкзак мой.
– Да нет, – Артем выбросил вперед левую руку и обвел пейзаж перед собой неправильным овало-прямоугольником. – Вот ЭТО вот что вообще?
Сева посмотрел ему в глаза и широко ухмыльнулся. Ухмылка была такой же белоснежно-белой, как и весь пейзаж на многие километры вокруг.
– Э, чувак. Хорошо тебя на высоте-то укачало. Это, брат, – он поднял голову и посмотрел куда-то вверх, – Эльбрус!
Артем молчал. Потом он соображал, что его захватило в тот момент: непостижимость пейзажа или абсурд происходящего.
– Чет я это... Не вдупляю, – пробормотал он, стараясь не глядеть вниз. – Мы же только что у тебя на даче в Подмосковье... Новый год, там, фейерверки... Стася со второго потока... Только прилег на диванчик... – Он испытующе на приятеля и спросил: – Сева, какой в жопу Эльбрус?
– А ты не помнишь? – ухмыльнулся Сева. – Когда куранты били двенадцать, желание все стали загадывать? Ну, помнишь?
– Ну типа...
– Ну вот. И все, значит: любовь, счастье. Сжигаешь бумажку с желанием под бой курантов – и жди, когда твои любовь и счастье тебя в новом году настигнут. А ты – Эльбрус!
Артем начинал припоминать – Путин, куранты, двенадцать, мысль (далекая детская мечта), черно-белая, словно далекий и близкий Кавказ, бумажка... А потом – чернота.
– Это хорошо, что ты такой конкретный, – Сева поднял очки и зыркнул сверху вниз глазами-огоньками. – А теперь пошли исполнять твое желание, Эльбрус ждать не будет.
Фото: Анна Борисова
Волшебник
Дарья Колмакова
Как же достала эта рутина! Работа, работа, работа… Все дедлайны валятся на один день. Бесконечные новые заказы. Я выполняю один – появляется двадцать новых. Я чувствую себя фокусником, который вытягивает из шляпы гирлянду связанных между собой платочков. Гирлянда все не кончается и не кончается. А зрителям давно надоело, и они разошлись по домам… Ненавижу конец года! У меня нет времени даже для того, чтобы наскоро перекусить бургерами, запивая их колой с сахарозаменителем. Об отдыхе я даже не заикаюсь. Никто, кроме меня, не сможет сделать мою работу. Без меня все развалится, как не залитая водой снежная горка. Но я так устал. Хочется остановить этот конвейер. Как меня раздражает наш корпоративный цвет! Это цвет коммерции, цвет идиотской рекламы с лицемерно веселыми песенками. А еще это цвет кровавых восточных режимов. Я терпеть не могу свой рабочий костюм. Нет, было бы еще ничего, если б не приходилось работать с этими… оленями. Но такова уж специфика нашей компании. А эти заказчики? Думаете, им нужны плюшевые медвежата с глазами-пуговками? Или, на худой конец, шоколад с орехами? Пироги с марципаном? Алчные современные дети хотят только одного – дорогих телефонов. Но я волшебник! Я способен на большее! А что если мне...
***
Он открыл глаза и увидел, что лежит на мягком пушистом ковре. В комнате было светло: ослепительное зимнее солнце, отраженное чистым свежим снегом. В углу стояла огромная – под самый потолок – елка. Сладко пахло имбирными пряниками. Где-то пощелкивали горящие в огне камина дрова. Он вновь закрыл глаза и проспал несколько часов.
Проснувшись, он подумал, что пришло время повеселиться. Сначала он катался по ковру. Потом вылизывал смявшуюся на пузике шерстку. А после он с интересом взглянул на поблескивающую стеклянными шарами елку. Он походил вокруг нее бесшумными крадущимися шагами и прыгнул в самую середину.
Новогодний этюд
Полина Новомлинова
Дед Мороз стоял на остановке. Шапка со снежинками лежала рядом, на деревянной скамейке. Она вся была в мелких порезах и почеркушках. На сапогах мужчины белой лавиной спускались разводы от соли.
К остановке подошел курьер, разносчик еды. Он громыхнул свою квадратную желтую сумку на скамейку: в ней зазвенело.
– Ты прям в цвет года, – сказал Дед Мороз.
– В смысле?
– Ну, следующий год по восточному календарю – год желтой Свиньи… Я об этом всё знаю, парень, поверь. Ну, что хочешь попросить у Деда Мороза? – натягивал шапку мужчина.
– А чтобы люди перестали свиньями быть! Зверям и то лучше еду доставлять.
– Будь по-твоему! Посоха, правда, нет – словно извиняясь, улыбнулся Дед Мороз и сел в подъехавший автобус.
На экран телефона курьера выползла надпись: 4 салата с корейской морковкой на ул. Лесную, 209 с комментарием от координатора: «Цена за заказ тройная. НО!! Это далеко и надо общаться с зайцами».
Фото: Анна Борисова
Все будет исполнено
Евгения Матыкова
– Алло, это сервисная служба исполнения новогодних желаний?
– Здравствуйте, да, всё верно. Что случилось?
– В этом году я загадала желание выйти замуж за музыканта…
– Минуточку, скажите вашу фамилию… да… вижу ваш заказ. Что с ним не так?
– Формально всё так, но понимаете… он же музыкант… он весь в своей музыке, карьере. Постоянно то на студиях, то на концертах, то на репетициях. А когда свободные выходные – в метро поёт. Я для него вообще не существую!
– Так-так. Посмотрим подробнее ваш заказ. Вот, читаю: выйти замуж за талантливого музыканта как Рома Зверь. Всё верно? Это ваше желание?
– Да, но…
– Извините, но мы выполнили всё согласно техническому заданию. Перезагадать желание можно только в следующий новый год. До свидания.
***
– Алло, ССИНЖ?
– Да, здравствуйте, я вас слушаю.
– В прошлом году я загадала родить ребёнка… Сегодня пошла к врачу и узнала, что там тройня! ТРОЙНЯ, понимаете?! Но я просила одного!
– Так, посмотрим ваш заказ. О, поздравляю! Вы были 1000, кто загадал такое желание, поэтому вы получили дополнительный подарок! Это большая удача!
– Но мы живём в однушке! И как я справлюсь с тремя?!
– М... К сожалению, желания по акции не возвращаются, но мы подумаем, что можно сделать…(пауза)… алло? Смотрите, что мы можем сделать. Или сделать одного ребенка великой исторической личностью, или можем гарантировать вам финансовое благополучие. В первом случае ребенок и вас прославит, и страну, и будущее вам обеспечит, во втором случае – со временем можете расширить жил площадь.
– Ой, даже не знаю… Не верю я в эту успешность, у нас в стране всё так нестабильно… давайте лучше второй вариант.
– Хорошо, ожидайте. До свидания.
***
– Сервисная служба исполнения новогодних желаний. Здравствуйте, я вас слушаю.
– Алё! Чё трубку так долго не брали! Я из роуминга звоню, счёт на вашу компанию повешу!
– Приносим извинения. Что случилось?
– Короче, почему так плохо служба ваша работает?!
– Посмотрим ваш заказ. Автомобиль, ремонт в новом доме, сделка на 50$ млн, поездки в Париж, Нью-Йорк, на Мальдивы, в Мексику, Японию, на Северный Полюс – и там устроить фуршет. Вижу, что всё исполнено. А в чём именно ваша претензия?
– На Северном полюсе не было фуршета!
– Разве не было? У меня отмечено, что все было подано..
– Эти бутерброды за фуршет вообще нельзя считать! Вы что, клиентов вздумали обманывать? Думаете, я на вас управу не найду? Да ты в заказ посмотри – фамилию мою видишь? Понимаешь кто я? Да я вашу конторку с первой проверки закрою! Да ты у меня всю жизнь работу найти не сможешь…
– Я поняла вашу претензию. Мы обязательно всё компенсируем в этом году.
– Троекратно!
– Троекратно. Не беспокойтесь. Всё будет исполнено. До свидания.
«Начальнику управления ССИНЖ. Заказчика №589760254 добавить в чёрный список на пять лет»
Плюшевый заяц
София Сенюшкина
– Хочу увидеть Деда Молоза, хочу увидеть Деда Молоза, хочу …
Малышка Полли зажмурилась и шепотом повторяла свое желание под бой курантов и перезвон хрустальных бокалов. Когда дядя спросил, что она загадала, Полли замотала головой и сжала губы. Нельзя рассказывать желание, иначе не сбудется.
Как только Полли доела последний на сегодня мандарин, ее переодели в пижаму и уложили в кровать. Полли знала, что Дед Мороз приходит поздно ночью, когда все спят. А чем скорее заснешь, тем быстрее он придет. Полли натянула одеяло до подбородка и притворилась, что крепко-крепко спит.
Тишина нарушилась шагами за дверью. Полли спрыгнула с кровати и прислушалась. Стук. Скрип. Еще один стук. Это пришел он! Полли нетерпеливо открыла дверь и ахнула. В гостиной было темно, одна лишь гирлянда сияла на елке. Великан в красной шубе вынимал из огромного мешка блестящую коробку. Полли хотела подбежать и спросить про подарок, но от изумления не могла пошевелиться. Великан поставил коробку под елку, и теперь из мешка показался белый плюшевый заяц. Когда и заяц очутился под украшенными ветками, великан посмотрел на малышку Полли, подмигнул и скрылся в темноте.
Полли перевернулась на другой бок, крепко сжимая плюшевого зайца.
Два желания
Евгений Чикризов
Если от тридцати (столько мне лет) отнять пять (знать не знал), то получится количество серьезных (не напрасно) и по-взрослому проведённых новогодних ночей. Двадцать четыре раза я загадывал желание под бой курантов из телевизора, а один раз на настоящей Красной площади. Курантов тогда слышно не было, но мне хватило того, что я их вижу.
Новогоднее желание – вещь ответственная. Из далекого позднесоветского-ранненезависимого детства сохранилась святая вера в его силу. А вместе с ней и в обязательство Вселенной по его исполнению.
Всяк знает, что Вселенной нужно помогать. Потому и желание должно быть до предела четким и понятным. Мои желания всегда сбываются. И прошу я всегда только носки. Самые разные. В прошлом году, к примеру, с подсолнухами. А до них – в горошек. И весь год носки у меня не переводятся. Но я, конечно, немного лукавлю. И Вселенная догадывается об этом. Под бой курантов мне, как и всем, думается о сокровенном. А Вселенная – дама умная. Без разговоров принимает к исполнению и второе желание. Но поскольку, я немного схитрил, над вторым желанием мы трудимся вместе.
Такой тандем – вещь не новая. А потому можно и нужно просить два желания. Если верить и работать они непременно сбудутся. Ведь по-настоящему невозможных вещей на свете не так уж и много.
Колесо Сансары
Александра Сорокина
— Крути — да будет сектор приз на барабане!
— Морис, колесо сансары так не работает.
Края ватмана придерживаю коленками и расправляю его руками — надо было сперва закончить, потом разрезать — а то сейчас позолоченный лист бумаги раз — и свернется в трубу, сожмется, как высушенные лепестки на батарее у окна. Я растягиваюсь подальше от стекла, ерзаю по полу и теряюсь во времени, а Морис невозмутим и вместе с тем возмутительно доволен, но это же из-за него мы проиграли в аэрохоккей и вынуждены делать плакат 31-го декабря. Морис-вредитель не должен смеяться надо мной, он должен страдать, чего делать не намерен, а потому предлагает сломать спицы в колесе и заменить историческую справку о религии на свои восемь путей.
Все равно ни в каком культурном центре плакат висеть не будет: наши друзья — атеисты и евреи, так что они просто издеваются.
— Джи, ну представь, ты пришла к богу и предлагаешь ему, что есть: банку огурцов, вязанные носки, песню из покосившихся слов...
Он продолжает перечислять, а я от усталости не сопротивляюсь, и мы делим обод на равные сектора: 4 на 4. С каждого — по 4 истории.
— А ты знаешь, что в Японии 4 означает смерть?
— Джи, ты слишком северная, чтобы в это верить.
Вместо учения буддизма мне предстоит заполнить колесо своим, и я очень долго не могу приступить, пока Морис строчит, не выдыхая, так что я внаглую читаю, что же он богу рассказал.
Узнается, что Морис наполнен, но вовсе не виной, и он сидит и видит, как собирает вещи и жалеет только о том, что за три года не перенял у любимой способности переживать нервные состояния с ленивым достоинством, в приятной сонливости. Многим лучше его привычки в танце обливать других водою со спины. Он три года не может уйти от любимой, а тут оставляет на кровати ключи и шоколадку с миндалем.
Узнается, что Морис уходит с работы, где случайно затерялся и как-то надолго задержался среди плотоядных. Узнается, что была неприятная история в Тайланде, так и написано — «как у всех» — у кого это, у всех? Правда, что ли? Узнается, что деньги были игральными фишками, а сердца бились, как глиняные горшки. Затем на камеру собирались обратно — и выходил такой перформанс. Собирались, а затем снова бились уже вдали от толпы.
Узнается слишком многое: Морис все строчит, как на печатной машинке, а я смотрю на свои сектора и вижу одни спицы. Гляжу на карту на стене и вижу, что страны не разукрашены, — карта выглядит как в магазине.
—Морис, ты же младше меня, как ты пережил столько всего? — спрашиваю, указывая на плакат.
Морис не отвлекается:
— Джи, ты пиши, а то Бог заснет.
— А давай его разорвем?
– Кого? Бога?
– Нет, наше колесо.
— Ты, что, хочешь прервать круг перерождений? — спрашивает Морис, бросивший когда-то философский. Он даже голову поднимает, она у него почти седая.
— Скажем проще: я завидую твоему слогу.
Он кивает, и я разрезаю ватман пополам. Мы рвем бумагу, рвем до мелких квадратов, до состояния конфетти. Не едем к друзьям, не дарим им вино, не отдаем плакат. Сами опускаем конфетти в бокалы, запиваем бумагу под куранты.
Через год Морис закрашивает Японию и рассказывает, как нарочно поселился на четвертом этаже, а я смеюсь и ни слова не вставляю, глупый, я же с тобой была. Морис закрашивает Японию и хвалит мои явные морщины, гладит яркие ушибы – тату, которые набила жизнь.
Фото: Татьяна Филиппова
Синий пиджак
Ольга Григорьева
Если вы не забрали свои вещи до пятого декабря, они будут утилизированы. Я не успела, не слышала, не прочитала. Утилизированы. Офис переехал в другой офис, а вещи – нет. Сначала защемило, там был пиджак. Глубокий синий, бархатный, оверсайз. Прямо тот, который рекомендуется к этому новогоднему сезону. И главное – пиджак был мамин. Мама привезла его в непростые дефицитные времена откуда-то из Польши.
Может ли от потери вещи быть по-настоящему больно? Пять лет назад декабрем ограбили нашу съемную квартиру. Вынесли технику, вывернули книги наизнанку, а главное – исчезла Смена. В плотном пахучем чехле из красной кожи. Раритетный пленочный фотоаппарат. Тоже мамин.
Ваши вещи утилизированы, извините, мы делали несколько рассылок. Представляю красивый вытянутый бархат в перерабатывающих автоматах. А может быть на плечах милого тощего старичка из дома престарелых. В любом случае, на меня это уже никак не влияет. Пришло понимание. Можно обокрасть или утилизировать полностью все любимые мною вещи, вплоть до ароматной двухкилограммовой «Бесконечной шутки». Все мои три миллиона заметок, тетрадей с целями на следующий год, все важные вещественные доказательства меня в жизни. Воспоминания же о них украсть не так просто. А только они имеют сейчас значение. Я пыталась понять это с шумом листьев под дождем, с шумом приходящего на платформу поезда, с шумом поднимающегося по шахте лифта. Я поняла.
Что написать на бумажке в этот раз. Напишу как всегда. Счастье. Свободное от условий. 
Фото: Татьяна Филиппова
Куцый хвост и бубенцы
Татьяна Золочевская
Вероничка сидела на полу в раздевалке и плакала. Митя стоял поодаль и смотрел на нее из укрытия. Паниковал: горевал с ней и … любовался ее слезами. Крупные, медовые, они стекали по веснушчатому лицу и казались каплями янтаря. Когда «огненная» девочка смеялась, рыжие кудряшки смеялись тоже, прыгая вдоль лица. Но сейчас и они приуныли.
Вот за ней пришла мама, села на корточки рядом. Что-то тихо говорила, увещевая. Вероничка зашлась сильней, Митя сжался. Но вот, всхлипнув, прильнула к маме, успокаиваясь, они посидели и ушли.
Митя, опасливо озираясь, подошел к тому месту. На полу валялась Вероничкина белая лошадка с отрезанным голубым хвостом. С густой гривой и обрубышем она выглядела инвалидом. Митя покрутил ее в руках и замер. Пришли одеваться взрослые ребята.
– Да достала она с jingle bells! Носится бешеной снежинкой, песня эта дебильная, – говорил старший брат Веронички.
– Хвост купировал?
– Да, чтобы обе скакать перестали, – они мерзко хохотнули, а у Мити свело в животе.
Митя сунул лошадку в рюкзак, и через три ступеньки бросился в библиотеку. Через пятнадцать минут он захлопнул книжки, с трудом переваривая прочитанное. В старину лошадям-тяжеловозам купировали хвосты, чтобы они не запутывались в упряжи. А рождественская песенка jingle bells была написана в 19-ом веке ко Дню благодарения. Про «куцехвостого коня» с колокольчиками. Тощая лошадка тянула сани, пока не перевернула их в сугроб.
Митя пробрался в парикмахерскую, вызвавшись помочь подмести, стащил длинные пряди настоящих волос. Из них смастерил шикарный хвост и приклеил Вероничкиной лошадке. Грива оставалась голубой, а хвост получился в тон волосам хозяйки. Чтобы клей не выступал по краям, он обмотал его ленточкой. «Огненная» девочка не будет плакать.
31 декабря Митя позвонил в дверь Вероничкиной квартиры и быстро скрылся в лифте. Открыл старший брат: на пороге стоял подарочный пакетик, а нем белая лошадка с новым хвостом. Через пять минут кудряшки весело тряслись вдоль Вероничкиного лица.
Через двадцать лет Митя сидел за столом и чинил старую белую лошадку – символ Нового года в их семье, а перед ними кружились две самые любимые «огненные девочки», распевая jingle bells.