«Ты – это ты. Либо никто»
В сентябре в Москве открылась выставка, посвященная творческому пути и непростой судьбе советского писателя, поэта, драматурга и журналиста Юрия Олеши. Яна Москаленко посетила выставку и узнала о том, почему Олеше непросто дались советские двадцатые, почему его перестали издавать и как стать известным после издания одного романа
В доме И. С. Остроухова в Трубниках тихо, тепло, хотя за окном осень, сырая, неуютная. В комнате, где расположена основная композиция, на серых стенах – чужая жизнь в бежево-желтых тонах, наполненная и вдохновеньем, и любовью. Но боль и меланхолия, вязнущие в алкоголе, тоже там.
Выставка открыта вот уже второй месяц, но, по словам куратора Натальи Громовой, интерес к Олеше не ослабевает. Удивительная и трагичная судьба писателя завораживает всех, кто увлечен литературой. Представленные фотографии, карикатуры, старые издания, письма и черновики, исчерканные карандашом, превращают дела давно минувших дней в нечто осязаемое, полновесное. Хотя мне все же кажется, что по-настоящему уникальной выставку делают рассказы Натальи: в ее устах и Юрий Олеша, и Катаев, и Симочка Суок обретают плоть и кровь. Слушать Наталью – сплошь удовольствие да восхищение, поэтому я мысленно внесла кураторские экскурсии в личный to do list. И Вам советую.
Нам рассказывают о семье писателя, о детстве, которое Олеша провел в Одессе. После переезда в Москву он напишет: «Я не знал России. Я знал только Одессу «…» Это место сплава языков, здесь рождается уникальный языковой одесский колорит «…» У нас была другая жизнь, другой мир».
Разумеется, не обошлось и без любовной драмы. Пожалуй, в жизни Олеши была одна женщина, из-за которой он наделал немало глупостей. Когда его родители хотели бежать в Польшу, произошел самый главный роман в его жизни. У живущих по соседству семейства Суок было три дочери: Лидия (будущая жена Багрицкого), Ольга и Серафима. Когда встает вопрос, бежать в Польшу или остаться с Симой, Олеша выбирает Серафиму. Родителей он больше не увидит никогда.
Наталья рассказывает немало забавных, трагичных и удивительных историй, связанных с этой необыкновенной женщиной. Мне лично запомнился вот какой случай:
– В какой-то момента Серафима уходит к Владимиру Нарбоку, – рассказывает Наталья, – то есть Нарбок фактически уводит Серафиму. Однако потом Олеша с Катаевым пытаются ее выкрасть. В процессе выясняется, что ей в принципе-то все равно, с кем быть. Поэтому, когда Сима встречает ребят на улице, она говорит, что с удовольствием вернется к ним. Тогда Нарбок приходит к Олеше и Катаеву, говорит, что если они ему не вернут ему любовь всей его жизни, то он застрелится прямо здесь, на пороге. Ребята поразмышляли, решили, что в общем-то нехорошо, если поэт погибнет, поэтому решили Серафиму отдать. Мертвого поэта перед дверьми они увидеть не хотели. Поэта спасли, но Олеша остался с разбитым сердцем.
В повествование о жизненный перипетиях Юрия Олеши Наталья вплетает мотив его творчества. Удивительная ситуация получается: написал Олеша не так уж много, однако успех его ждал поразительный.
В 1927 г. вышел, пожалуй, самый знаменитый роман Олеши – «Зависть». В ходе выставки у Вас будет возможность услышать краткое содержание романа, при желании затронуть его ключевые проблемы, ибо произведение действительно уникальное.
– Это единственное время, когда такие романы возможно было писать, – отмечает Наталья, – в тридцатые романы про заговоры писать было уже невозможно. Но это был двадцать седьмой год, и роман приняли на ура.
Произведения Юрия Олеши переведены на множество языков, «Три толстяка» в 1966 г. экранизировали. Не забывают писать и критические работы. Так, Аркадий Белинков, русский прозаик и литературовед, разрушает «льстиво-леденцовые», как выразилась Наталья Громова, представления о том, каким был конец двадцатых годов, перелом эпох. Белинков стремился не просто обличить советскую действительность, но пытался определить закономерности ее существования, понять, в чем отличие сталинской конструкции от других «тиранических режимов». Благополучные двадцатые сменились новым десятилетием, где таким, как Олеша, уже не было места. Олеша, «типичный представитель законопослушной части советской интеллигенции», уступит цензуре и давлению нарастившего бюрократические мускулы мира советской литературы. Его герои-мечтатели никого не интересовали в новом государстве. «Запретив себе в искусстве быть собой, Олеша стал никем. Таков суровый и справедливый закон творчества. Или ты – это ты, или – никто,» – говорил об Олеше литературовед Александр Гладков. К сожалению, книгу Белинкова об Олеше «Сдача и гибель советского интеллигента» судьба также ждала непростая. Переписанная с присланных из СССР черновиков, она увидела свет сначала на Западе в 1976 году, а у нас вообще была опубликована двадцать лет спустя – в 1997 году, когда страны, которую знали Олеша и Белинков, уже не существовало.
Организаторам, безусловно, удалось спроектировать выставочное пространство таким образом, что любой посетитель сможет посочувствовать не только невероятной и печальной судьбу Юрия Олеши, но и ощутить его таинственный магнетизм. Дом Остроухова в Трубниках не пустует, люди продолжают приходить, чтобы приоткрыть завесу тайны советского интеллигента. Мы застали даже японских туристов: оказалось, в Японии все еще продолжают переводить Олешу.
Олеша ушел из жизни в шестьдесят лет. Предчувствовал ли он, что спустя столько лет мы будем сопереживать трагедии его жизни и творчества? Кто знает.
Яна Москаленко