Реальность стала интереснее искусства. Как теперь писать книги?
Сегодня в нашей колонке «Частное мнение» статья выпускника магистратуры «Литературное мастерство» Владимира Еремина. Как писателю заинтересовать читателя в безумную эпоху цифровых технологий? И есть ли еще место для книг в жизни человека 21-го века?
«Жизнь бессовестнее литературы» — эту фразу Линор Горалик теперь вспоминают все чаще и чаще. Обычно ее цитируют в комментариях к какой-нибудь новости об очередном безумии, произошедшем в нашей стране: «ФСБ потратила 3 млн рублей на танцевальные костюмы», «казачья кибердружина создала виртуальные патрули для борьбы с матом», «депутат Госдумы проголосовал по восьми законопроектам из комы». Фантазия даже самого креативного писателя с трудом может соревноваться с абсурдом, заключенным в подобных заголовках. Что и говорить о документальных фильмах вроде знаменитого расследования о дворце одного президента, в котором собран комплект невообразимых деталей вроде склада грязи и аквадискотеки. Нет ничего удивительного в том, что у такого захватывающего кино больше ста миллионов просмотров, а тираж нового романа какого-нибудь популярного писателя едва доходит до ста тысяч. С реальностью больше невозможно соревноваться — она все равно будет интереснее любой художественной книги. Но это не повод прекращать их писать, а скорее сигнал для пересмотра задач самой литературы.
Когда-то люди читали книги для того, чтобы отдохнуть от скучных и серых будней, и подражали увиденному на страницах. Хрестоматийный пример — «Страдания юного Вертера», после выхода которых тинейджеры вдохновлялись примером героя и совершали самоубийства. Или ближе к русской классике: после публикации «Отцов и детей» и «Что делать» всю страну заполнили молодые люди, косившие под Базарова и Рахметова, называвшие себя нигилистами и строившие коммуны. Да и после Тургенева с Чернышевским аудитория еще долгие годы искала в книгах модели для поведения и ответы на вопросы о том, как им жить. Теперь те же самые функции выполняют всяческие блогеры и инфлюенсеры, чьи ролики и посты вдохновляют пользователей сильнее любого художественного текста. А потребность в развлечениях удовлетворяют соцсети с их гигантскими массивами контента и платформы вроде «Нетфликса».
В такой ситуации у литературы есть два пути. Первый подразумевает отказ от изменений, медленное увядание и дальнейшее сокращение тиражей до трехзначных и двузначных чисел. Второй путь — это признание поражения перед реальностью или принятие новых правил игры. Нужно подумать над тем, зачем люди читают, если им больше не нужно бороться со скукой или искать образцы для подражания?
Ответов на этот вопрос может быть много, один из них связан с осмыслением странностей нашего мира и прямом разговоре о настоящих событиях. Возьмем две книги из рейтинга проекта «Полка», а именно две позиции из первой тройки: «Петровы в гриппе» и «Памяти памяти». При всех различиях эти произведения объединяет тонкая грань между художественным-вымышленным и реальным-документальным. Рассказ о быте условной семьи Петровых или рассуждения о цикличности истории чередуются с описаниями Екатеринбурга и цитатами из реально существующих писем. Эти тексты оказались такими востребованными во многом благодаря внимательности к обыденности и повседневности, обращению к правдивой изнанке бытия обычного человека. Алексей Сальников и Мария Степанова примирились с реальностью и впустили ее в свое творчество подобному верному союзнику. При этом они не просто ее зафиксировали, а постарались объяснить причины насущных проблем — к примеру, почему пассажиры в автобусах так часто оказываются сумасшедшими или как разбор семейных архивов помогает понять наше прошлое. Вот за ответами на такие вопросы современный читатель и будет готов открыть книгу, временно поставив на паузу ютубовский ролик или очередной сериал.
Еще одна эффективная стратегия — попробовать обогнать реальность хотя бы на пару шагов. В истории литературы можно найти много примеров, когда писателям удавалось предсказать или даже запрограммировать будущее. В романе «Дар» Владимира Набокова есть эпизод о том, как главный герой сочиняет сатирическую биографию Николая Чернышевского и как после этого издатели отказываются ее печатать из-за оскорбления памяти иконы русской интеллигенции. Ровно то же самое произошло с самим Набоковым — издатели отказались печатать эту главу «Дара» из-за оскорбления памяти иконы русской интеллигенции, и целиком произведение вышло только много лет спустя. Реальность удивительным образом сама начала подражать написанному в книге, и нечто похожее случилось уже в 21 веке с романом «Текст» Дмитрия Глуховского. В нем рассказывается история Ильи Горюнова, которому полицейские подкинули наркотики и кого посадили в тюрьму по ложному обвинению. Вскоре прогремела история с журналистом Иваном Голуновым, кому полицейские подкинули наркотики и кого не бросили за решетку только благодаря сильной медийной поддержке. Эти случаи показывают, что при точной настройке внутренних сенсоров писатель способен опередить события, если даже не спровоцировать их. И благодаря этому эффекту люди захотят читать книги, чтобы подготовиться к завтрашнему дню.
Если писатели начнут объяснять происходящие вокруг странности и пытаться заглядывать на пару шагов вперед, то у литературы откроется второе дыхание. А иначе книжная индустрия окончательно задохнется и уступит место новостной сводке, которая с каждым днем становится все безумнее и интереснее.
Владимир Еремин