• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

«В какую бы дыру нас ни занесло воображение, это судьбоносная дыра»

26 февраля на Старой Басманной в гостях у проекта «Литературные среды» был писатель, историк и сценарист, лауреат премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга» — Леонид Абрамович Юзефович. Это была необычная и волнительная встреча — хотя бы потому, что она оказалась первой очной спустя полгода бесед в онлайн-формате. Мы поговорили о том, каким должен быть хороший исторический роман, о работе с текстом и секретах писательской популярности, а также обсудили новый роман Леонида Юзефовича — «Филэллин». Модератором разговора выступила руководительница магистратуры «Литературное мастерство» Майя Александровна Кучерская.

«В какую бы дыру нас ни занесло воображение, это судьбоносная дыра»

 


Леонид Юзефович начинает с того, что не хотел бы выступать с позиции гуру, и говорить только о «Филэллине» он тоже не собирается. Намного интереснее — рассказать об опыте работы с историей. И о том, как так получается, что однажды кто-то начинает писать исторические романы. Самыми важными книгами, прочитанными Леонидом Юзефовичем в юности, были не романы и не повести, а труды древнегреческих и средневековых историков, а также мемуары. Они дали ему чувство, что в его жизнь вошло что-то другое — при том, что литература всегда была с ним. Он даже хотел стать поэтом. Но одновременно с этим в нем всегда жил интерес к чему-то еще. Очевидно, этот интерес претворился позднее в написанные Леонидом Юзефовичем исторические романы.

Говоря об исторических романах, которые привлекают его внимание, Леонид Юзефович замечает:

«Исторический роман, который просто воссоздает эпоху, мне всегда неинтересен. Потому что я не верю, что средствами художественного письма можно эпоху воссоздать — для этого есть другие способы, гораздо более надежные. Можно читать источники, можно побывать на археологических раскопках, можно погулять по старинным городам, можно просто увидеть пейзаж, — но только не читать исторический роман. А вот исторический роман, который берет какую-то систему символов из прошлого и приспосабливает ее к современности, при этом не нарушая по возможности то, что было в прошлом, это тот тип исторического романа, который я очень люблю. Таких немного, но они есть».

Леонид Юзефович также называет произведения, которые его воспитали и дали чувство, что прошлое рядом. Среди них — сербский эпос, романы «Хазарский словарь» Милорада Павича и «Дело султана Джема» Веры Мутафчиевой, а также произведения Иво Андрича и Меши Селимовича. Русские исторические романы Леониду Юзефовичу не очень интересны. Исключение, пожалуй, Василий Ян.

Исторический роман на историческом материале ставит какие-то важные для нас всех проблемы. Когда-то Леонид Юзефович сформулировал эту мысль так: история говорит нам о нашем времени не потому, что прошлое похоже на наше время, а потому, что в прошлом яснее видно вечное. 

Важно также понимать, что именно мы считаем историческим романом:

«Война и мир» — было ли это для Толстого историческим романом? Конечно, нет. Он родился через шестнадцать лет после войны 1812 года. Все его родители, дедушки, бабушки ее помнили. Мои дед и бабушка родились в 1892 году. Они пережили революцию и Гражданскую войну уже взрослыми людьми и многое мне рассказывали. Что лежит за пределами памяти трех поколений, там начинается история. Что помнят три поколения (мое, моих родителей и родителей моих родителей) — это не история, не исторический роман. Это настоящее, продленное в прошлое. Для моего внука революция и Гражданская война — это уже история. Но Великая отечественная война — нет; его бабушка и дед еще были на фронте. Это нужно очень четко для себя понимать». 

При написании исторического романа беллетриста, в отличие от автора документальной прозы, подстерегает трудность: читатель отдается на волю автора и не может отличить, что в романе правда, а что вымысел. В «Филэллине», например, исторические персонажи соседствуют с вымышленными, но и они вымышлены не вполне. У главного героя, Григория Мосцепанова, есть реальный прототип. У Мосцепанова изменено только имя, а фамилия осталась настоящей. Его характер наполовину историчен, а наполовину — взят у покойного друга Леонида Юзефовича. Леонид Юзефович признается, что полностью выдумать персонажа ему трудно. К тому же он не видит проблемы в том, чтобы вводить в повествование придуманных героев. Главный каркас романа не будет строиться вокруг вымышленных лиц, но они могут появиться для того, чтобы высказать какую-то идею или дать толчок сюжету.

Герои Леонида Юзефовича, как правило, это люди, оказывающиеся на перекрестке сложных исторических процессов. Встреча с ними у писателя происходит абсолютно случайно. Например, к фигуре барона Унгерна, главного героя романа «Самодержец пустыни», его подтолкнула история и география Забайкалья (там Леонид Юзефович проходил армейскую службу). Унгерн оказался той самой фигурой, которая выражает суть региона как ни одна другая. К другому герою, белому генералу Пепеляеву (из романа «Зимняя дорога»), интерес возник благодаря тому, что в Перми, где Леонид Юзефович родился и вырос, Пепеляева всегда помнили, и даже в советское время о нем не запрещалось говорить.

Леонид Юзефович затрудняется ответить, почему в новом романе он взялся писать о Греции, несмотря на то, что эта тема может быть не совсем близка русскому читателю. Главное, чтобы самому автору казалось, что то, о чем он говорит, важно. И не имеет значения, как оно на самом деле. В какую бы дыру нас ни занесло воображение, надо верить: это судьбоносная дыра. 

Свои романы Леонид Юзефович пишет без какого бы то ни было плана. «Филэллину» он сначала придумал конец, но и тот менялся много раз. Леонид Юзефович уверен: ты сам себе отчасти должен быть читателем. При работе над романом тебе самому должно быть интересно: что ты напишешь дальше? 

Говоря о большом читательском отклике, который получают его произведения, Леонид Юзефович рассказывает китайскую притчу про снежного гуся и петуха. Снежный гусь прилетает раз в сто лет, поэтому император приходит им полюбоваться. Петух ходит по двору каждый день, поэтому императору из него варят суп. «Так и с книгами, — говорит он, — я редко пишу, поэтому их читают. Твой ритм должен совпасть с читательским восприятием тебя».

Под занавес звучит один из самых важных вопросов: как писатель исторического романа выстраивает отношения с современностью? Леонид Юзефович говорит, что выстраивает их так же, как и все: открывает новости и читает. Однако он уверен, что со временем тактильное чувство современности отмирает, поэтому писателю после пятидесяти лет нужно помалкивать о том, что происходит сейчас. Уж лучше он напишет что-нибудь свое.



Таня Смирнова