Как пишут о любви современные авторы
Как в жизни, так и в книгах любовь бывает разной: жертвенной и эгоистичной, духовной и телесной, долгой и мимолетной. О любви писали во все времена. Пишут о ней и нынешние литераторы. Как — расскажем в нашей подборке.
Евгений Водолазкин «Лавр»
Наверное, каждый, кто хоть немного интересуется современной русской прозой, знает эту книгу. Она получила уже не одну литературную премию и недавно стала основой для спектакля в МХТ им. Чехова.
Герой книги — средневековый врачеватель. Обладая даром целителя, он не может спасти свою возлюбленную и принимает решение пройти земной путь вместо нее. Так жизнь превращается в житие. Роман-эксперимент, внезапно для автора ставший бестселлером.
О любви в этой книге говорится языком средневекового сказания, исповеди, жития, молитвы. Но это не богословский трактат, а современная проза, поэтому лексика средневековой литературы вполне гармонично соседствует в «Лавре» с современным разговорным, а иногда и просторечным языком. Получается увлекательная игра, послевкусие от которой остается с читателем надолго.
«Но любовь (Строев взмахнул руками) — это такое всепоглощающее чувство, от которого, как я понимаю, просто судорогой сводит. Колбасит практически. А я такого не чувствую. Мне ее не хватает — да. Мне хочется быть рядом - да. Слушать ее голос - да. Но не безумствовать.
Ты говоришь о страсти, которая действительно род безумия. А я говорю о любви осмысленной и, если угодно, предопределенной. Потому что когда тебе кого-то не хватает, речь идет о недостающей части тебя самого. И ты ищешь воссоединения с этой частью».
Михаил Шишкин «Письмовник»
Признанный мэтр современной русской прозы Михаил Шишкин пишет роман о любви, прибегая к эпистолярному жанру, который наследует Руссо, Гете, Пушкину и Достоевскому, не повторяя, однако, путей, пройденных великими. Для этой книги почти невозможно определить хронотоп, и оттого она особенно прекрасна. Получается роман о любви, не знающей границ ни во времени, ни в пространстве.
Читая эту историю, не всегда можешь вычислить координаты происходящего. Но это и неважно, ведь настоящая любовь не знает границ. Книга именно об этом, а еще о том, что смерть – это иногда такой же дар, как и любовь:
«...все великие книги, картины не о любви вовсе. Только делают вид, что о любви, чтобы читать было интересно. А на самом деле о смерти. В книгах любовь — это такой щит, а вернее, просто повязка на глаза. Чтобы не видеть. Чтобы не так страшно было».
Карина Добротворская «Кто-нибудь видел мою девчонку?»
Еще одна современная книга о любви, написанная в эпистолярном жанре. Гораздо более простое по сравнению с «Письмовником» – с точки зрения сюжета и заложенной мысли – повествование. Тем не менее очень искреннее.
Это история реальной любви богемной петербургской пары в начале 90-х. Карина и Сергей Добротворские были молоды, красивы, успешны. Он — режиссер, сценарист, киновед и критик. Она — его студентка и красавица, будущая светская львица и успешный медиаменеджер. Их жизнь была похожа на добрую сказку, в которой все заканчивается свадьбой и обещанием любви до гроба. Но этого не случилось: Карина и Сергей прожили вместе шесть лет и развелись, она уехала, а он остался и – спустя всего два месяца – умер. Карина не могла отпустить его и еще семнадцать лет разговаривала с ним день за днем. А потом стала писать ему письма. Сто посланий автора к умершему возлюбленному и попали в эту книгу.
«Годами я говорила с ним. Теперь я стала писать ему письма. Заново, шаг за шагом, проживая нашу с ним жизнь, так крепко меня держащую. Мы жили на улице Правды. Нашей с ним правды. В этих письмах нет никаких претензий на объективный портрет Добротворского. Это не биография, не мемуары, не документальное свидетельство. Это попытка литературы, где многое искажено памятью или создано воображением. Наверняка многие знали и любили Сережу совсем другим. Но это мой Сережа Добротворский — и моя правда».
Людмила Улицкая «Медея и ее дети»
«Медея и ее дети», наверное, самый теплый роман Людмилы Улицкой, признанного современного классика. Это небольшая, но очень атмосферная книга о любви, которая может быть совсем разной: жертвенной и эгоистичной, долгой и мимолетной, непритязательной и мстительной. Действие происходит в декорациях Восточного Крыма, сама земля которого впитала страсти десятков поколений совершенно разных людей – греков, татар, евреев, болгар, русских.
О любви в «Медее и ее детях» написано простым, человеческим языком, и любовь в этой книге такая же простая, близкая и понятная. Прекрасное чтение, примиряющее с «несовершенством» земной любви, которая — среди нас.
«А потом он затопил печку, открыл банку завалявшихся консервов, «Килька в томатном соусе», сам ее и съел. Маша к еде не прикоснулась. Другого ничего в доме не было. <…> Устроились на кухне, там было все-таки теплее. Стащили матрацы со всего дома. Только согрелись, у Бутонова заболел живот, и он пошел в уборную, во двор. Вернулся, лег. Маша, водя пальчиками по его лицу, стала говорить об одушевленности пола, о личности, которая выражает себя прикосновением… Рыбные консервы всю ночь гоняли Бутонова во двор, живот крутило, бессонная Маша что-то тренькала нежным голосом с надрывно-вопросительной интонацией. Надо отдать ему должное, он был вежлив и не просил Машу заткнуться, просто временами, когда немного утихала боль, он проваливался в сон. Утром, когда они уже ехали в город, Бутонов сказал Маше:
— За что я тебе сегодня благодарен, что ты, пока меня понос одолевал, хоть стихов мне не читала…
Маша посмотрела на него с удивлением:
— Валера, а я читала… Я тебе «Поэму без героя» ахматовскую прочла…»
Ксения Букша «Адвент»
Книга, вышедшая в аккурат к католическому Рождеству, рассказывает одну из самых простых и незамысловатых историй любви в современной русской литературе.
Аня, Костя и пятилетняя Стеша – семья. Аня пишет статьи о музыке, Костя – математик. Они живут в сумрачной однокомнатной квартирке-студии окнами во двор. Возят дочку на автобусе в садик, водят в бассейн, работают из дома, выбирают подарки к празднику, покупают и наряжают елку.
Это книга о тайных чувствах, о том, как мы вспоминаем и чего ждем, о том, сколько на самом деле скрыто в любой привычной обыденности и повседневности. Иногда авторский стиль напоминает поток сознания, иногда – речитатив, иногда – стихи. Все средства хороши, чтобы попытаться выразить невыразимое.
«Костя вдруг снова почувствовал себя очень странно, к нему на минуту вернулось состояние, мучившее его всю осень и половину декабря. Костя вдруг увидел себя и Аню даже не просто сзади или со стороны, а откуда-то сверху — может, с набережной; вот они стоят, два слившихся пятнышка на сером льду, в сумерках, а рядом еще одно пятнышко — это Стеша в красном зимнем комбинезоне. Точка, из которой он смотрел, поднималась все выше, как горящий китайский фонарь. Вот они все дальше и дальше, Костя уже едва мог их разглядеть.
Стеша перестала долбить лед куском ледышки, посмотрела на Аню и Костю и рассмеялась, как обычно, повизгивая.
— Вы так стоите, что я представила, что вы — это один человек, — хихикала она. — С четырьмя руками и двумя головами! Уи-и, хи-хи!
Фонари цепочкой загорелись на мосту. Серый лед вспыхнул оранжевыми кругами. Начинался праздник».
Андрей Рубанов «Финист – ясный сокол»
Переложение известной народной сказки о любви настолько сильной, что железные сандалии, железный посох и такой же каравай по сравнению с ней – ничто. Удивительный мир древнерусских князей, сильных молодых мужчин, красивых девушек, ведьм и другой нечисти. Мир, в который погружаешься целиком и не хочешь возвращаться. Видно, что Рубанов в процессе подготовки книги хорошо поработал с фольклором, мифологией и древней историей, и такое уверенное владение матчастью оставляет очень приятное послевкусие.
Легкое чтение с очень понятным и структурированным сюжетом, героями, цельными настолько, что кажется, будто они высечены из камня, и очень интересным языком, местами стилизованным под старославянский, местами намеренно современным.
«В это время года и в это время дня мир был замечательно прекрасен. Казалось, он не может подарить людям ничего, кроме нежной ласки. Казалось, нет и не бывает под этим чистым небом ни смерти, ни горя, ни обмана, ни тоски – а только любовь, покой и волшебный трепет сердца.
Но я знал: так обманывает человека сытость. Так вводит в обман горячая каша в тощем жадном пузе. На самом деле любовь и покой никогда не достаются бесплатно. На самом деле любовь надо обменивать на боль и долгий тяжкий труд».
Алексей Иванов «Блуда и МУДО»
Самая хулиганская книга в нашей подборке. Ни о какой высокой любви здесь речи не идет. Герой – современный плут Борис Моржов – любит всех окружающих его женщин: недолго, но страстно. Так же, как он любит жизнь. Он мечтает о том, чтобы соблазнить всех своих коллег женского пола: от глупенькой практикантки Сонечки до холодной и успешной Милены, любовницы местного политика Манжетова, демагога высшей пробы. Это чтение для тех, кто искушен в любовных вопросах и хочет научиться дельно, с юмором и без пошлости описывать постельные сцены.
«Только спустя много времени, девок и денег Моржов сделал для себя вывод, что лишь в постели девчонка – подлинник, а в любых прочих ситуациях – такая, каковой желает выглядеть. Хотя потом подружки неоднократно уверяли Моржова, что могут изобразить в постели все, что угодно, – от дикой страсти до дефлорации, – Моржов подружкам не верил. Такие слова он считал обычной ревностью провалившихся абитуриентов к тем, кто все же прошел по конкурсу в ГИТИС. В соприкосновении с подлинником для Моржова и таилась неотразимая прелесть секса, когда девчонка остается не просто без одежды, но и без понтов».
Захар Прилепин «Ополченский романс»
Кто не знает тяги Захара Прилепина описывать войну? Но в новой книге он находит для главной темы своего творчества новый поворот и описывает любовь во время войны.
«Ополченский романс» – это сборник рассказов о людях, оказавшихся по ту сторону фронта. Обстрелы стали частью их привычной жизни, они научились прятаться от них, научились обживать и делать уютными подвалы. Сами удивлялись, но продолжали любить и дарить цветы.
«У меня было опасение, что само название книги – «Ополченский романс» – подействует раздражающе на часть публики, но я решил его оставить. Название отвечает сути текста: в каждом третьем рассказе есть обязательный любовный, или романсовый, сюжетный мотив: одна война – три судьбы», – так презентовал эту книгу сам Захар Прилепин.
«Однажды явилась бывшая жена — без звонка, просто так.
Принесла бутылку вина. Он и в этот раз пить не стал. Посидел с ней молча. Сказала:
– Думала ты не мужик. А ты мужик. Терпеливый, жалостливый, добрый, щедрый. Не носит тебя по сторонам. Идешь, куда идешь.
Отвез ее на «пятерке» обратно. К тому дому, куда однажды тащил ковер. Уже открыв правую дверь «пятерки», она вдруг перегнулась через рычаг переключения скоростей и поцеловала его в удивленные губы. Посидев с минуту, понял, что так – жарко, мокро, распахнуто – она поцеловала его первый раз в жизни. Оказывается, умеет.
…первый и последний».
У любви много имен. И есть много способов описать ее достоверно. Тем, кто делает на писательском пути только первые шаги, можно поучиться у мэтров. В этом нет ничего зазорного: все равно все, что вы напишете, всегда будет только ваше.
Надежда Толстоухова