• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

«Классика — это не пантеон забронзовевших фигур, которому нужна пара-тройка дворников и вахтер»

Члены жюри премии «_Литблог» ответили на наши вопросы о критике и блогерстве

«Классика — это не пантеон забронзовевших фигур, которому нужна пара-тройка дворников и вахтер»

Уже в декабре будет объявлен лауреат четвертого сезона премии «_Литблог». Мы решили получше узнать членов жюри и задали по три вопроса Григорию Служителю (актеру и писателю, председателю этого года), Александру Иличевскому (писателю и лауреату премии «Большая книга»), Татьяне Соловьевой (литературному критику и заместителю главного редактора журнала «Юность»), Максиму Мамлыге (обозревателю журнала «Esquire»), Алене Ракитиной (куратору направления литература и медиа программной дирекции арт-кластера «Таврида») и Сергею Лебеденко (писателю, автору Telegram-канала «Книги жарь», лауреату третьего сезона премии «_Литблог»). Ответы получились очень разные, где-то даже полярные, что не может не радовать — это подтверждает, что на каждый блог найдется свой читатель.


 

1) Возможно ли быть популярным книжным критиком/блогером, если пишешь только о классике?

Иличевский:  У «Полки» был проект, где они упорно разбирали классику. Это было очень интересно. Не знаю, насколько публикации были популярны, но хотелось бы верить, что были. Ещё пример. Журнал «Ньюйоркер» регулярно публикует вместе с краткими рецензиями некогда напечатанные в нем рассказы, давно ставшие классикой. Это тоже очень интересно. В общем, я бы на такой блог подписался с большим энтузиазмом. Другое дело, что я наверное не типичный читатель.

Служитель: Да, разумеется. Хотя бы потому, что классика остается востребована читателями (возможно, даже в большей степени, чем современная литература). Но все-таки чтение всегда было привилегией подавляющего меньшинства и тому, кто ищет исключительно популярности, я бы посоветовал выбрать другую деятельность.

Лебеденко: Конечно, можно. Нужно! "Классика" — это же не пантеон забронзовевших фигур, которому нужна пара-тройка дворников и вахтер. Понятие классики постоянно пересматривается (совсем недавно заговорили о русском женском каноне, например) и это абсолютно нормально: развивается культура, развивается язык.

Но даже если отходить от понятия классики как такового, постоянно отыскиваются черновики, письма классиков, это становится предметом обсуждения и изучения. Чего стоит стихотворение Набокова о Супермене, которое в марте обнаружил и перевел Андрей Бабиков.

Больше скажу: если писать о классике, больше возможности стать популярным блогером, если ты в этом вопросе компетентен. Потому что о мейнстримных книгах пишут более-менее все, а классика — такая ниша, куда каждый считает долгом образованного человека заглянуть и где экспертиза, особенно пересказанная понятным языком блога, особенно ценится. 

Ракитина: Если мы говорим именно о "популярном книжном критике/блогере", то совершенно очевидно, что ему необходимо рассказывать, чем живет и дышит современная литература. Читателям интересно, что происходит здесь и сейчас. Классика — это прекрасно, но про нее сказано достаточно много. Необходимо открывать новые имена, тексты и смыслы в них.

Соловьева: Здесь понятия критика и блогера совершенно нетождественны. Под критиком мы понимаем человека, который пишет в СМИ о книгах. Поэтому гораздо более важным фактором, чем читательские предпочтения критика, в этом случае становится издательская политика СМИ, а я с трудом себе представляю за редчайшим исключением вроде "Полки" или "Горького" популярные издания, где классика может стать актуальной повесткой. СМИ, если в нём вообще есть книжные обзоры или рецензии, интересуют новости, а значит, актуальный литературный процесс. В блогах таких ограничений нет – там блогер – сам себе главный редактор. И если он находит нестандартный, интересный подход к разговору о классике, такой блог, конечно, может быть популярным. Во-первых, потому что значительная часть классики входит в школьную программу, а во-вторых, потому, что почти все читающие люди время от времени возвращаются к классике. Литература — не публицистика, для того, чтобы быть востребованной, ей не обязательно нужно быть злободневной и новой, она выходит за рамки сиюминутной повестки.

Мамлыга: Думаю, что возможно. Вообще-то классика, если правильно ее использовать, является мощной объединительной силой — об этом знали до революции, затем этим пользовалась советская власть. Это разговор о непреходящих ценностей многих поколений людей, говорящих и думающих на этом языке. К тому же классику часто принимают близко к сердцу, горячо спорят — у каждого свой Пушкин, свой Лермонтов, свой Толстой. Всё это хорошие точки для привлечения аудитории. Впрочем, если говорить не только о классике, но еще и о смежных контекстах — экранизациях, параллелях с современной литературой — это только обогатит статьи критика или посты блогера. 

Успех таких проектов как «Полка» и «Арзамас», таких блогов как «Армен и Фёдор» и «Литература в школе» — вполне доказывают такую принципиальную возможность.

Впрочем, всегда нужно помнить, что классика только кажется монументальной — литературный канон постоянно трансформируется, авторы и произведения, за исключением самых крупных светил, то вспыхивают, то гаснут на этом небосклоне. Вполне возможно, что идея «Возвращенной литературы», укоренившаяся и у нас, даст свои плоды — и в каноне будущего мы увидим больше женщин, больше представителей разных этносов, классов и других групп, которые в предыдущие годы не были для него характерны. Это к тому, что бывает и так — пишешь не о классике, а потом оказывается, что — о ней. 

2) Вы читаете рецензии до или после знакомства с книгой?

Иличевский: Если попадается что-то цепляющее сознание, то это может стать хорошим хорошим стимулом для дальнейшего чтения. Скажем, Зонтаг или Бродский, или Алла Латынина, или Ирина Роднянская, или Владимир Губайловский — могли или могут так писать, что это получается точно и важно. Но есть много критиков, которых я откровенно не перевариваю, пустой звон. Так что мне все равно, что они пишут, и уж если ругают, то это верный знак, что читать стоит. Критика, конечно, нужна до прочтения. Ее задача притянуться к книге читателя, и это дело важное и благое

Служитель: Честно говоря, я вообще редко читаю рецензии, и на мое субъективное мнение отзывы критиков или блогеров влияния не имеют.

Лебеденко: Принципиально читаю только после, чтобы мнения других критиков не повлияли на собственную оценку. Есть важное исключение: это зарубежные рецензии, особенно на громкие новинки, интервью зарубежных писателей и так далее — их бывает интересно читать независимо от того, собираешься ты прочесть книгу или нет. Потом интересно сравнивать свои ощущения и отзывы зарубежных критиков — тут дело еще усложняется тем, что мы читаем перевод. Так что по отзывам на переведенную книгу можно даже отследить, насколько переведенный текст совпадает по духу с оригиналом. По этому принципу я читал книги Салли Руни, например, и вот там смена переводчика очень сильно приблизила книгу к свежести языка, о которой писали англоязычные критики.

Впрочем, судя по отзывам на последний роман Руни, ее литературный проект это не сильно спасает.

Ракитина: У меня достаточно высокая занятость и во многом я выбираю ту или иную книгу, основываясь на прочитанных рецензиях. Если рецензия зацепила, то у книги есть шанс, что она окажется в моем списке. Очень доверяю мнению Веры Богдановой. Одно из моих последних открытий — рекомендованная ей книга «Незримая жизнь Адди Ларю» Виктории Шваб, дивно скрасила мой отпуск.

Соловьева: Иногда до, если они уже успевают выйти к моменту чтения, после — почти всегда. Мне интересен взгляд критиков и блогеров на текст, интересно, когда это не просто расширенная аннотация, а попытка анализа, развёрнутого высказывания о литературном произведении.

Мамлыга: Читаю и так, и этак. Я не из тех, кто боится спойлеров, поэтому часто бывает так, что прочитанная рецензия литературного критика или блогера, которому я доверяю, вызывает у меня желание прочесть книгу — хотя до этого я бы и не подумал взять ее в руки. С другой стороны, когда после прочтения возникает слишком много вопросов, я иду читать рецензии, чтобы, скажем, сверить часы, сопоставить впечатления и проч. 

Единственное исключение из правила — это чтение книг во время премиального процесса. Если мне нужно составить мнение о прочитанном и после проголосовать — я никогда не буду читать рецензию до того, как мое впечатление не обретет форму и до того, как я проделаю свой собственный анализ. Это необходимо для того чтобы сохранить независимость и приблизиться к объективности. 


3) Какой блог Вы тут же закроете и не станете читать дальше?

Иличевский: Тот, где есть самолюбование.

Служитель: Самый простой и, к сожалению, популярный способ заявить о себе в современном медиа пространстве — хамство (которое почему-то многие принимают за искренность и непосредственность). Для меня этот подход неприемлем.

Лебеденко: Тот, который неинтересно читать. Все просто. Если автор неинтересно пишет, не может рассказать интересные факты — зачем мне на него подписываться? Времени и так, увы, немного. 

Ракитина: Если в нем есть фактические или грамматические ошибки, это из очевидного. Или если автор блога занимается травлей своих коллег по цеху или других писателей. Хайп на негативе очень эффективен для продвижения каналов, но лично мне персонажи, которые занимаются подобным, крайне несимпатичны.

Соловьева: Прежде всего глупый и безграмотный. Но ещё и тот, цель которого — словить хайп, придраться к любым мелочам и высмеять книгу и автора, оскорбить его. 

Мамлыга: Это очень простой вопрос — если я увижу там то, что называется hate speech, речь ненависти. У меня нет желания видеть в своей ленте ксенофобские, сексистские, расисткие, гомофобные высказывания. 


Записывала: Киселева Арина