Грамматика света
На декабрьском собрании Книжного Клуба под руководством Галины Леонидовны Юзефович участницы обсудили роман Оксаны Васякиной «Рана»
Весной 2021 года Оксана Васякина заканчивает свой первый роман и выпускает его в большой мир. Кажется, что власти литературных приемов приходит конец, в действие должны прийти механизмы иного порядка. Однако магия текста такова, что литература и ее законы просачиваются в реальность. Возникают непредвиденные сложности (закрытие литературного фестиваля в Тульской области) и разворачивается борьба противоположных взглядов (влияет ли ориентация человека на его профессиональные качества).
Книга, которая как будто бы не имела никаких предпосылок для триумфа, внезапно обретает любовь публики и автономность. Литературность этого пути, борьба Давида против Голиафа, повстанческие, мятежные мотивы, где духовный рост героя совершается на тяге противоборства, обеспечивает легенду и уже является залогом того, что роману уготовано большое будущее.
Издательство НЛО выпустило книгу тиражом в тысячу экземпляров, которые быстро разобрали. Следом выпустили еще один тираж, и полки магазинов снова оскудели. Аудитория ширится и давно уже покинула пределы целевой. Признание, если угодно одобрение, Оксана Васякина получила и в узкоспециализированной среде: «Рана» вошла в шорт-лист национальной литературной премии «Большая книга». Точно фонарик, который в книге является метафорой письма, роман выхватывает все новые и новые слепые зоны.
Кажется, что фабула романа настолько незамысловата, что и говорить тут не о чем. Героиня везет урну с прахом матери из точки А в точку Б и попутно, от пункта к пункту, осмысляет свою жизнь через призму материнской фигуры. Однако способ письма, сочетающий в себе несколько жанров, форм, организующих содержание, делает роман новаторским. Оксана Васякина на наших глазах изобретает язык для табуированных тем, она входит на территорию, где многим из нас некомфортно, она называет вещи своими именами, она делает процесс умирания не таким страшным, ведь то, что имеет название, теряет над нами власть.
Галина Леонидовна Юзефович, литературный критик, книжный обозреватель и преподаватель, в рамках Книжного Клуба предложила магистранткам несколько тем для разговора. Мы могли поговорить о влиянии поэзии на прозу, о травме как импульсе для творчества, об отношениях матери и дочери и многом другом. Но камнем преткновения, предметом спора стало женское письмо. В ходе диспута магистрантки попытались очертить границы этого ускользающего или обретаемого понятия.
В книге Оксана Васякина определяет женское письмо как способ придать опыту женского тела видимость и значимость. Пользуясь метафорой самого текста — отыскать отсеченный язык персонажа древнегреческого мифа, изнасилованной и заточенный в плен Филомелы, чтобы рассказать историю от лица женщины. И если с определением понятия участницы обсуждения были согласны, то его функционирование, бытование вызвало много вопросов.
С одной стороны, выделяясь в отдельную группу, «навешивая на себя ярлык», определяя женское письмо как нечто отличное от мужского, не загоняем ли мы себя в добровольное гетто? Общее количество гендеров перевалило за цифру 75, и если у каждой группы будет своя литература, не потеряем ли мы то, что нас объединяет: нашу видовую и культурную принадлежность?
С другой стороны, признание мужского письма единственным лифтом в трансцендентное лишает женщин возможности выходить на метафизический уровень через опыт своего тела (тела-письма). И поскольку репутация женской, дамской литературы бесповоротно испорчена, писательницам очень нужна ниша, которая бы не обесценивала их размышлений и переживаний.
Кажется, что межевание на данном этапе неизбежно. Женскому письму нужно дать простор, чтобы оно покинуло ставший тесным для него домик (нога в дымоходе, рука в оконной раме). В перспективе, разумеется, утопической, нарисованной в воображении, а не увиденной в мутном тумане гадательного шара, когда-то в будущем мужская и женская литература должны утратить смысловое различие. Гендер должен перестать влиять на восприятие литературного произведения. Недавние случаи с принятием писательницами мужских псевдонимов (Вера Богданова и ее альтер-эго Андрей Дымов) доказывают, что сегодня с этим не все так гладко.
Остается надеяться, что пропасть, которая все-таки неминуемо разверзнется, преодолима, что законы литературы сработают и здесь: на динамике, на напряжении полюсов и контрасте, человечество ждет новый остросюжетный поворот.
Однако все-таки жаль, что за обсуждением гендерных вопросов, время Книжного Клуба истекло. Мы толком не успели поговорить о метафоре текста — расходящихся кругах, реализованных через повторение и нарастание мотивов, которая боролась и одержала победу над другим тропом — воронкой, сужающемся и схлопывающемся пространстве. Так мало осталось времени, чтобы поговорить о поэтической составляющей, об исторической памяти и забвении, о странной и прекрасной смеси жанров.
Так мало осталось времени, чтобы поговорить о том, как сдержанные, строгие, сухие языковые конструкции перерождаются в грамматику света, преодолевают разобщенность и, вбирая утраченное, восходят на новый виток. Мы качаемся на этой спирали, то задевая старые раны, то взмывая в поднебесье, и надеемся, что там, в будущем, наш язык будет ласковым и нежным, что наше творчество будет рождаться не из слияния двух гамет: насилие и отпор, а единения других, менее яростных и более живоносных клеток.
Женя Скобина