Правила письма Марины Степновой
Марина Степнова — преподаватель нашей магистратуры, автор романов «Женщины Лазаря», «Сад», «Хирург» и других. А ещё обладательница невероятного чувства юмора и премий «Большая книга», «Русский букер» и «Национальный бестселлер». Конечно, мы не могли не собрать её правила письма.
- Я могу не писать. Я не пишу долго, большими промежутками, но чувствую себя в такие моменты очень плохо. Я вообще не люблю писать, я люблю сочинять, воображать. Когда придуманных историй становится слишком много, я их записываю.
- Я пишу медленно и подолгу работаю над каждым предложением. Однако громадный зазор между тем, что я воображаю, и тем, что получается на бумаге, будет мучить меня всю жизнь.
- Я безвольный автор — всегда иду за текстом. Мне кажется, что человеческое воображение — настолько прекрасная вещь, что в какой-то момент надо позволить ему взять верх. Надо войти в определенное состояние, понять это, почувствовать. И вдруг понять, что «Татьяна взяла и учудила, вышла замуж!».
- Самая распространенная ошибка начинающего автора – он не может сам отредактировать свой текст. Другая ошибка — хватать первое попавшееся слово, штамп. Все эти «косые лучи заходящего солнца», «прижалась лбом к холодному стеклу». Не могу спокойно слышать про «изумрудные глаза» и «пухлые малиновые губы». Вы только вообразите себе этот кошмар — изумрудные глаза! Я предлагаю: «Давайте поищем. Речь идет о зеленых глазах. Давайте вокруг этого слова будем ходить». И студенты вдруг начинают понимать, что хорошо писать — это необязательно писать кудряво или, наоборот, очень просто. Хорошо писать — значит находить то самое свежее, нужное слово. Так, чтобы люди прочитали и ахнули тому, как ты увидел то, что они тоже видели, но не обращали внимания.
- Талант — это совокупность очень многих факторов: хороший слог, любопытство, эмпатия, лингвистическое чутье, потребность и желание рассказывать и переживать истории. Это надлом или надрыв, потому что счастливые люди не пишут. Я всегда говорю своим слушателям: «Чтобы писать, надо страдать». У них вытягиваются лица, мне их жалко невозможно, никто не хочет страдать!
- Типичный первый роман — это когда энтузиазма у автора хоть отбавляй, а руки еще — крюки. Сейчас я бы по-другому написала эту книгу (дебютный роман «Хирург». Прим. авт.), конечно, но что сделано, то сделано. Переписывать старые тексты — нечестно.
- Очень неполиткорректную и даже обидную вещь скажу, простите, но мнение читателей меня не интересует совершенно. Я сама с собой в эти бирюльки играю, для собственного удовольствия, а не для лайков или всенародного обожания. Тем более что читатели давно разделились на два воинствующих лагеря. Одни ищут в книгах именно то, что критик Топоров называл «избыточно хорошим», и я сама такой читатель, мне принципиально важно — как написано, а не о чем. Но я очень понимаю и другую часть населения, которой все эти стилистические излишества — стекловата по голому заду. Не бывает текстов, которые нравятся всем. И слава богу.
- Мне интересно думать про героев, которые отличаются от нас буквально во всем, даже биологически. Еще интереснее примерять на них человеческие рамки и одежки: <...> как будет вести себя гений в моральных кандалах? Может ли он вообще быть счастлив на нашем человеческом мелководье? Вопрос, что важнее — быть добрым самаритянином или изобрести панацею от всех болезней, доведя по пути до самоубийства парочку жен и друзей, — это не ко мне, это к гениям. Лично мне кажется, быть добрым — куда более сложная и мало кому заметная работа, которая в отдаленной перспективе может оказаться результативнее любого открытия
- Я для себя пишу, это совершенно точно. И всегда так было. Просто на какие-то вопросы легче ответить, когда твой герой — мужчина, на какие-то — когда женщина. Кто это потом будет читать, кому это понравится, а кому – нет, все равно не угадаешь. Да и не нужно.
- К счастью, само понятие «художественный вымысел» пока позволяет авторам обращаться с героями так, как им вздумается. В том числе с историческими персонажами. Не мне вам про Льва Николаевича Толстого рассказывать, он в «Войне и мире» с историческими персонажами тоже весьма вольно обращался, но ведь не за это мы роман любим. Фактологическая точность нужна в диссертациях, а с писателей какой спрос? Так делали все писатели и всегда. За это не привлекают к ответственности, если только писатель не ставит своей целью очернить какого-то реально живущего или жившего человека. А я таких задач перед собой не ставлю и очень люблю вплетать в вымышленный текст исторических персонажей. Именно в этой точке соприкосновения и у читателя, и у автора рождается иллюзия достоверности вымышленного мира.
- Я — сова, которую жизнь усердно перевоспитывает. Я бы рада работать ночью, но поскольку не могу позволить себе спать потом до обеда, то пишу, когда есть время. То есть примерно никогда.
- Любой выход за рамки, за пределы привычного — это хорошо. Тогда писателю есть о чем подумать, а читателю есть о чем почитать.
- Я всегда берусь за темы, которых не знаю. Ты понимаешь, что ничего не знаешь. Боишься что-то не так трактовать, не там натянуть силовые поля. Обработка информации занимает очень много времени и сил, но это безумно интересно, и я эту часть работы очень люблю.
- Меня вообще волнует эта тема, традиционно: где заканчивается свобода моя, где начинается свобода других людей, правда ли, что свобода — единственное, за что стоит бороться? С кем бороться? Как бороться? До первой крови, или до последней? И вот это все мне интересно.
Источники:
Марина Степнова: «Мнение читателей меня не интересует совершенно». Год литературы
Марина Степнова: «Правила жизни. Эфир от 01.10.20».Телеканал Культура
Марина Степнова: «Чтобы писать, надо страдать». Программа «Литературное мастерство»