Анастасия Шевченко: «Хочется немножко верить в человечество после того, что ты прочитал»
5 декабря на церемонии «Большой книги» объявили победителя премии «_Литблог». Им стала Ася Шевченко — редактор, писатель, литературный обозреватель, автор блога «Заметки панк-редактора». В интервью «Многобукв» поговорили с Асей о книжном блогинге, рецензиях, профессиональном выгорании, хайпе, панке и премиях
Как вы решили участвовать в премии «_Литблог»?
Это было совершенно спонтанное решение. Я отправила три рецензии, конечно, не за пять минут до дедлайна, но в последний день. Был обычный серый химкинский вечер, я поняла, что у меня подавляющее большинство текстов, которые выходили в премиальных сезонах и «Большой книги», и «Лицея», и «Книгуру», когда она еще существовала, — были рецензированы. Я о них писала, я хорошо знаю и соискателей, и лауреатов, и финалистов, поэтому подумала, почему нет? И благополучно об этом забыла. А потом мне стали писать в личку, поздравлять с выходом в финал. Я даже сначала не поняла, какой финал, а потом начала вспоминать. Наверное, лукавством прозвучит, но когда пришло письмо от Дениса Банникова, мол, поздравляем, нам нужна ссылка на рецензию и фрагмент из нее, я очень надолго зависла, потому что не помнила, какую именно отправила и какой отрывок выбрать. То есть, участие было совершенно спонтанным. Ну а вышло — как вышло.
Как вам пришла идея вести блог?
Мое желание делиться ценным мнением сильнее лени и интроверсии. Я о книгах писать начала году в 2004 или 2005, то есть, еще на заре этих наших интернетов. Интернет тогда еще, по-моему, даже лимитный был. ЖЖ уже существовал, мы постепенно уходили от форумов к микроблогам. У меня была страница в «Живом журнале», я там писала о том, что прочитала, потому что работала в сфере образования — я преподаватель английского языка и зарубежной литературы. Несмотря на то, что мы вроде бы филологи-словесники, большинство моих коллег не следили за тем, что происходит в литературе, не читали современную прозу, не особо интересовались классикой. Мы все очень разные, кто-то читает старое, кто-то новое, кто-то предпочитает жанровую литературу. А современным литпроцессом очень мало кто интересовался, но все равно спрашивали: чего б такого почитать? Блог был способом самовыразиться и сразу ответить на многочисленные просьбы одним постом. Потом формат ЖЖ стал не очень удобным, и я ушла в запрещенную сеть. У меня там даже была страница «42: О книгах, фильмах, вопросах вселенной, жизни и вообще. Очень быстро оказалось, что формат там не очень удобный: и чтобы постить, и чтобы смотреть в ленте.
Я ушла в телеграм, когда это еще не было мейнстримом. Меня читало человек 30 лично мне знакомых людей. Я сначала собирала в телеге кусочки ненаписанной книги, потом все это стерла и вернулась к обзорам. Не только на книги: на фильмы, сериалы, музыку, которая мне нравится. Как это все выглядело в 2017 году, так и выглядит до сих пор, набор не меняется лет шесть. Только было другое название, а потом я решила его убрать, потому что книги не случилось. Не задумываясь, написала «Заметки панк-редактора». Тогда еще не было стольких редакторов в телеграме, а если они и были, то как-то шифровались. Я тогда не думала, что пройдет несколько лет, и это название будет из каждого утюга, а в списке телеграм-каналов будут и записки редакторов, и заметки редакторов, и юные редакторы, и не очень юные, и фантастические, и детективные, и какие угодно. Я, наверное, была на заре этого всего.,вот уже 20 лет как рассказывала о том, что интересно лично мне, так и рассказываю.
Как раз хотела спросить про название: как оно было придумано?
У меня в блоге не только рецензии, обзоры и какие-то подборки — я очень часто пишу о людях, которых встречаю, новостях индустрии, интересных мне проектах, друзьях, не очень близких знакомых, своих слушателях, авторах — поэтому «заметки». У меня есть добрый друг, петербургский писатель, знаменитый музыкальный продюсер, который работал с «Кукрыниксами», Бригадным подрядом» и другими — Антон Соя. Один из первых питерских панков. Когда еще был ленинградский андерграунд, а они тогда были юны, беспредельны, и он недавно об этом написал автобиографическую повесть. А я с ним познакомилась как с автором нежнейших детских книг, потому что я специалист по детской литературе и очень много ей занималась. У Антона было много детских текстов, которые я знала и обозревала, а когда вышла его «взрослая» книга, он ее мне подписал: «Асе от Тоси, панк-редактору от панк-писателя», потому что он знает, что я и музыку эту люблю, и его хорошо знаю. Это тоже было несколько лет назад, но название осталось со мной.
У ваших текстов броский и самобытный стиль. Как он сформировался?
Все пришло само собой. Сначала мы в интернете были довольно анонимны, а потом пошла волна развиртуализации, и многие люди, которые раньше меня читали, замечали, что я пишу так же, как говорю: с цитатами из советских мультиков, каких-то неочевидных книг, песен… Я учитель-словесник, у меня стаж больше 20 лет, и я могу долго и пространно излагать какие-то мысли. Когда я пишу пост — это моя беда — я часто отправляю его невычитанным, с ошибками и опечатками, потому что я достала мысль из головы и сразу ее выпустила. Поэтому стиль сформировался, наверное, одновременно со мной. Не могу сказать, что с годами я в нем что-то шлифовала или чему-то училась.
Чувствуете ли вы какие-то изменения в вашей аудитории за эти годы?
Год назад кто-то рассказал о моем канале Максиму Мамлыге, когда он собирал самые первые подборки для «Правил жизни». За сутки ко мне пришло около сотни человек, и мой наноканал стал крошечным каналом. Это было очень необычно. С одной стороны, сразу менее свободно себя чувствуешь: уже какую-то кулуарную шутку не напишешь, потому что люди будут задавать уточняющие вопросы, а шутка, которую ты уже объяснил, от тебя отрывается, живет какой-то сепарированной жизнью и перестает быть смешной. Потом был момент, когда собрались очень классные книжные блогеры — я их называю «Сестринское братство», — и составили знаменитую папку сорока книжных блогов. Я тоже в нее вошла, и появилось еще больше подписчиков. Постепенно докатилось до двух с половиной, по-моему, тысяч. Я не знаю, насколько поменялась аудитория, потому что в комментарии, как правило, приходят одни и те же люди. Я их уже узнаю по аватаркам и никам. Есть, конечно, очень много людей из нашей отрасли, поскольку я делюсь внутренними новостями, и мы обмениваемся какими-то радостями. Есть аудитория, с которой мы в комментах общаемся, и есть какая-то скрытая от меня часть, которая читает, молча лайкает или молча возмущается. Я понимаю, что эти люди есть, но я их не вижу и не знаю. Кардинально подстраиваться под кого-то я не собиралась и не собираюсь: я по-прежнему пишу о том, что мне интересно и что лично меня привлекает.
Я не делаю какие-то ругательные посты, потому что не вижу смысла множить и без того разросшуюся энтропию. Пишу, чтобы мне было хорошо и в кайф. Я работаю в книжной индустрии: делаю книги, пишу о книгах, которые делаю, для меня это работа, а блог — отдушина. По-прежнему не беру никакую рекламу и джинсу. Люди приходят и уходят, и подстраиваться под вкусы аудитории и выстраивать какую-то стратегию я не стану, наверное, никогда. У меня есть внутренний удобный мне план: это музыка по понедельникам, рассказ по вторникам, я публикую много из того, что не вошло в мои лекции по творческому письму, если хочется поделиться. А менеджерские, маркетинговые штуки — это не про мой блог, и я надеюсь, что они про него никогда не будут. Я принципиально оставляю его как хобби, не делая это работой: я знаю, что есть блогинг, на котором люди зарабатывают, у них бизнес-план, медиаплан, какие-то стратегии — я этим заниматься не буду, мне это неинтересно. Иначе я выгорю так же, как могла бы на работе в издательстве.
Бывает ли, что вы выгораете? Как вы с этим справляетесь?
Декабрь — тяжелый книжный сезон, и это с одной стороны ми-ми-ми, а с другой — наконец-то. Я очень жду 31 декабря, чтобы отключить все мессенджеры и спать или с семьей смотреть кино, а в идеале — смотреть на белую стену, на которой ничего не происходит. Бывают дни, когда ты закрываешь глаза, а перед ними строчки текста мелькают, потому что ты что-то читал, о чем-то писал, вычитывал корректуру, вносил правки в редактуру… Текст — это не просто часть моей жизни, вся моя профессиональная жизнь состоит из графических символов и смыслов. Безусловно, я от книг устаю, даже бывает, что и аудиокниги перестаю слушать. Я много лет не слушала аудио, потом появились «Вимбо» и стали записывать книги очень профессионально— это не выглядело как театр у микрофона из моего детства, но и не было любительской озвучкой. Я стала слушать аудио как замену рабочему формату и отдыхала, но в какой-то момент и это стало слишком быстро заполнять оперативную память в голове. Поэтому я, бывает, смотрю на белый фон, слушаю тишину. Иногда смотрю на ютьюбе ASMR-ролики приготовления еды, как правило, азиатские. Там слышишь только звуки: венчик о миску стучит, шипит тесто, которое поднимается в противне, что-то такое. Мне этого за глаза, потому что не хочется уже никакого шума — ни визуального, ни звукового, ни смыслового. Переключаюсь, а потом снова читаю. Голод быстро наступает: самый большой перерыв, который я делала, — год назад дней десять ничего не читала, не открывала, даже интернет почти не включала, отвечала только на рабочие письма. Потом не выдерживаю — хочется читать.
Как пример: ярмарка Non/fiction раньше проходила раз в год. Мы все очень любим Non/fiction, готовимся к нему, несмотря на все изменения форматов и события последних лет: кто-то уезжает, не может приехать, книги не выпускает уже. Все равно все всегда ждут, потому что приезжают люди из разных уголков страны и из-за границы. Вот мы встретились, обнялись, это так здорово — а потом ты еще до следующей ярмарки чувствуешь себя интровертом на перезагрузке и можешь ни с кем не встречаться. А теперь нонфик проходит дважды в год. Прошлой весной он был, и лично мне надо было долго морально перестраиваться.
Декабрь меня выматывает еще и из-за коммуникаций. Одно дело, когда ты сидишь за компьютером десять-пятнадцать часов в сутки, но когда ты постоянно общаешься, это забирает гораздо больше душевных сил. У меня нет возможности ни с кем не общаться, скажем, целый месяц — постоянно что-то происходит, надо какие-то процессы контролировать. Как обозреватель я еще очень часто модерирую встречи на ярмарках, веду прямые эфиры, встречаюсь с авторами, беру интервью, иногда преподаю литературное мастерство. Полностью от коммуникации избавиться невозможно.
Идеальная рецензия — какая она?
Идеальных, наверное, не существует, но, во-первых, она должна быть искренней и не подстраиваться под какой-то хор. Есть книги, которые все хвалят или все ругают, — человек чувствует свою ответственность и не может пойти наперекор. Или наоборот — проходит какой-то пубертатный бунт: «А вот все хвалят, меня не спрашивали, но я скажу: я считаю, что в книге это хорошо и это, но она все равно фиговая». Видно, что это нарочито и сделано специально, чтобы поймать какой-то хайп и привлечь внимание к публикации, которая идет вразрез с генеральной линией партии. Такое, конечно, не очень классно смотрится, особенно если человек не очень владеет русским языком.
А есть критика, которая представляет искусство на стыке публицистики и собственно литературы — когда текст о тексте так же интересен, как роман или повесть, которая в рецензии описывается. Когда человек не просто пишет, что шрифт крупный, а бумага белая, а рассказывает о своих ощущениях, ассоциациях, книгах, которые можно почитать одновременно с этой, музыке, которую можно послушать, фильмах, которые можно посмотреть. Он дает анализ — пусть даже не глубокий литературоведческий, это можно почитать в специфической литературе и журналах-толстяках, а текст, которым ты наслаждаешься на том же уровне, что и художественной литературой. Таких рецензий немало на самом деле и я очень рада, что, когда одну из сетей, где было много книжных блогеров, прикрыли, все блогеры, о которых я не знала, хлынули в телеграм. Появилось очень много каналов, которые я читаю с огромным удовольствием. Я не всегда бываю согласна с оценками — иногда я как человек из сферы понимаю, что какие-то факты неверно записаны, но, тем не менее, я вижу, как это сложно технически, это интересно, и такие вещи хочется читать. Поэтому главное — искренность и когда человеку самому нравится то, что он делает. И делает он это не для того, чтобы набрать аудиторию и собирать рекламу, а потому, что ему нравится писать о текстах.
Как вы выбираете книгу для рецензии?
Я сейчас сижу, и слева от меня огромная стопка книг, часть которых с прошлого нонфика, с ноября 2022 года, лежит. В основном я читаю в цифре — потому что для бумажных книг нужно удобное освещение и удобное место. То, что я читаю не по работе, я выбираю по принципу «попалось в читалке в рандомном наборе». Многие пиарщики издательств присылают новинки, где-то я смотрю анонсы издательств или читаю рассылку и вижу, что меня что-то интересует.
Так часто бывает с издательством «НЛО»: я например, не все их книги читаю, хотя очень люблю то, что они делают, но у меня есть любимая серия «История повседневности». Когда я вижу, что будет новинка, я пишу, что хочу ее прочитать. Книги Polyandria NoAge я читаю практически все, иногда в случайном порядке: это может быть как книга, которая вышла год назад, так и та, что только готовится в типографии. Так получилось, что я счастливо работаю с издательствами, книги которых читала и до того, как начала с ними сотрудничать, потому что люблю выбор редакторов этих издательств, и мой рабочий выбор совпадает с личным.
Я очень жалею, что не всегда успеваю прочитать книги маленьких издательств, которые появляются, но информационный шум их сметает как прибой. И если я вижу какую-то интересную новинку, например, Kongress W Press или русскоязычной линейки «Дома историй», я целенаправленно роюсь в читалке, ищу присланные файлы, поднимаю их повыше, потому что хочу о них рассказать. Потому что о книгах больших издательств расскажут и журналисты, и известные обозреватели, а эти книги могут пройти незаметными. А они клевые — они стоят того, чтобы их прочитали и чтобы о них говорили.
Бывает ли, что вы обозреваете очень хайповые книги, о которых говорят все? Как это ощущается?
Странное ощущение. Осенью как раз был такой случай, когда вышел очередной роман Виктора Пелевина. Меня попросили написать рецензию, хорошую, развернутую, с какими-то аллюзиями, может быть, более глубокую, чем это делается обычно. Я начала ее писать, а потом у ребят из издательства отпала в ней необходимость. Из каждого утюга был Виктор Олегович, хотим мы этого или нет, мне кажется, это какая-то самоподдерживающаяся структура, потому что если кто-то скажет «А я вот Пелевина не читаю», все равно его имя всплывет. Я отдала статью журналу «НАТЕ», самиздату литературной критики. Это было для меня очень необычно — я как панк иду вразрез системе и как анархист порицаю самоподдерживающийся хайп, но его поддержала. Немного стесняясь себя, с реверансами написала эту статью. Никто не ждал, и я не собиралась, но испанская инквизиция пришла и по нашу душу.
Какие блоги вы сами читаете и можете посоветовать?
Я обязательно кого-нибудь забуду, и это будет очень неловко и обидно, потому что я действительно много их читаю. В основном только телеграм. Моя очень хорошая подруга Евгения Шафферт — это историк, журналист, критик, эксперт по детской литературе — очень интересно пишет о книгах, и не только о детских. Она ведет канал «Читает Шафферт» в Дзене. Я туда захожу раз в месяц, прикрываю глаза ладошкой от ужаса, пролистывая страшные публикации, которые лезут в ленте: «Чем занимались люди в тюрьме? Тебе пригодится на выходных!» или «150 способов засолки баклажанов», и между ними Женин блог с очень классными подборками и статьями о книгах и о том, что ей нравится.
В телеграме есть очень удобная функция распределения каналов по папкам. У меня есть папочка с книжными каналами, и я ее читаю с удовольствием. Там очень много людей, которых я уже знаю лично. Они себя называют «ОПГ», то самое «Сестринское братство». Они приносят много неочевидных книг, тех, что я пропустила бы сама. Book in my hands — это Валя Вековищева из Рязани, она же и другие девчонки ведут очень классный канал «Не перевелись еще» с книгами, которые еще не вышли на русском языке. Они читают на иностранных языках и рассказывают об этих книгах, и насколько я знаю, их даже приглашали скаутами в разные издательства«Что читает Леночка», «Интеллигентка Гадова». Ира Bookeanarium в основном рассказывает о научно-популярной литературе. Ира «Покарапекосим?», Дина Озерова «Книжный странник», «Книжная среда Куплевацкой» — это одни из моих самых любимых блогов, потому что люди и пишут заразительно, и хочется немножко верить в человечество после того, что ты прочитал. Наташа Ломыкина наконец-то завела канал. «Госпожа главред» Полины Бояркиной, главного редактора сайта «Прочтение». Татьяна Соловьева — главный редактор издательства «Альпина.проза», у нее канал Gärten und Straßen. Ольга Лишина «Туман это я сама» — это поэт, прозаик, автор текстов группы «Мельница» — там есть и ее собственные тексты, и обзоры. «Книгочервивость» Тани Наумовой, обозревателя «Афиши», но в «Афише» она пишет в основном о детских книгах, а у себя в канале о взрослых в том числе. Я перечислять могу очень долго, потому что классных книжных блогеров в телеграме десятки, и это очень здорово.
Вы частично ответили на этот вопрос в блоге, но как вам итоги «Большой книги»?
Мнение, которое я написала в блоге, сложилось не за один год наблюдений за премией. Я лет 20 слежу за результатами и глубоко уважаю то, что делает Евгений Германович, — это скорее констатация, комплимент, который ему не нужен, потому что он прекрасно знает себе цену как литератор и как человек. Я не откажусь от слов, которые написала. Я понимаю все критерии отбора, почему экспертный совет выбрал такие книги для короткого списка, почему жюри проголосовало следующим образом. Мне кажется, все-таки неизбежен человеческий фактор. Принцип, по которому читательский выбор пал на книгу Оксаны Васякиной, — это, безусловно, прорыв для консервативной премии, но, тем не менее, я повторюсь, имя Оксаны известно и знакомо, и даже те ребята, которые работали над результатами выбора поколения, тоже попали в эту когнитивную ловушку узнаваемости. Кроме Оксаны Васякиной есть и другие крупные имена и люди, чьи тексты еще будут звучать, потому что они только набирают силу. Я не думаю, что что-то кардинально изменится, но даже глядя на этот короткий список, я уверена, что мы еще удивимся.
Результаты прошлого года, скажем, поразили меня больше, когда сразу три очень беззубых — хороших, безусловно, полнокровных, прекрасно написанных с литературоведческой точки зрения текста, — стали лауреатами «Большой книги», но не имели никакого отношения собственно к художественной литературе. После этого меня будет очень сложно удивить — разве что текст, за который я очень сильно болею душой, но который не пройдет по каким-то социальным или этическим причинам, вдруг появится хотя бы в первой тройке. Но, боюсь, нам до этого еще плыть и плыть. Есть правила игры — мы по ним играем.
Поговорила Анна Павлова