Истории о надежде и золотом яблоке
В преддверие праздника студенты «Литературного мастерства» подготовили этюды, посвященные запахам Нового года и новогодним чудесам. В первом выпуске – этюд Юлии Лысовой о надежде и Татьяны Золочевской о том, что даже самые странные сюрпризы могут принести счастье
Чем пахнет Новый год?
Новый год пахнет почтой. Сургучом, джутовой веревкой и фанеркой. Бумажной стружкой, консервными банками, горько-сладкой халвой, колючим оленьим мехом и нежной крокодиловой кожей. Когда на Новый 1986 год папа прислал из далекой заснеженной Амдермы унты — мне и туфли с каблуками — маме, наша соседка по квартире на улице Чернышевского сделала постыдное признание: она не подозревала, что на Севере водятся не только олени, но и крокодилы. «А чего удивляться? — подумала я, — В том краю (а это край света), где сейчас служит папа, Новый год длится весь год (не зря же местность называется Новая Земля). Там вообще возможно всё».
А еще Новый год немножечко пахнет газом. Я любила смотреть за меняющим цвет пламенем газовой конфорки, да так, что однажды даже угорела. «Но потом, дорогой папа, меня вырволо, и я стала как прежде!» — успокаивала я отца в письме. Созерцая сине-желто-розовые переливы, мысленно я переносилась в вечно новогоднюю Амдерму, где, судя по открыткам отца, наблюдалось таинственное явление природы — северное сияние. Это как гирлянда на елке, только грандиознее. Я не знала, откуда берутся разноцветные столбы и ленты в холодном небе и представляла, что в полярную ночь на Новую Землю прилетает Оле Лукойе и крутит свой зонтик с картинками белым медведям (они, ведь, не засыпают на зиму), чтобы те увидели яркие сны хотя бы наяву. А вот к Тошке прилетел брат Оле Лукойе по имени Смерть. Я нечаянно прочла о нем в книжке.
Новый год пахнет надеждой. Тошка был мой котенок, погибший от неизвестной болезни в младенчестве. Я тогда тоже думала, что умру от слез, если б не мама. Она сказала, что мы положим Тошку в посылочный ящик из-под сгущенки и отнесем на почту, откуда Тошку доставят прямиком на Новую Землю. Папа отнесет Тошку к Деду Морозу, и тот его оживит. Мама действительно ушла из дома с фанерной коробкой. А через пару недель мне пришло письмо от папы, который сообщал, что всё в порядке, Тошка ожил, но фотографироваться отказался, потому что неважно выглядит. Еще через пару месяцев отец прислал фотокарточку какого-то большого и жирного кота. Я Тошку на этой фотокарточке не узнала, но мама сказала: «Это хорошо! Богатый будет!» А деньги Тошке, судя по всему, были нужны. На свадьбу. Ведь, по словам папы, северный климат повлиял на Тошку благотворно, он окреп, возмужал и даже решил в Новом году жениться на местной, так что возвращаться не планирует. Я была не в обиде.
Юлия Лысова
Голубиный привет
Они оба не хотели выступать.
У Веронички выпал зуб – нижний снизу, и ей казалось, улыбка раздета. «Солнышко без доспехов», – шутила мама. Но Вероничке было не до смеха. Готовая к слезам, она трогала языком ямку, отказываясь улыбаться. «Рэкс, пэкс, фэкс – расти быстрее», – заклинала зуб.
Митя тоже чувствовал себя глупо – с голыми ногами, в сандалиях зимой.
Одетые в хитоны, они разыгрывали на новогоднем утреннике в школе сцены из древнегреческих мифов. Митя – Парис в короткой, подпоясанной бечевкой, тунике, стоял напротив Богинь: Леры – Геры, Нины – Афины и Веронички – Афродиты. На девочках были длинные задрапированные одеяния и атрибуты: у Геры – диадема, у Афины – копье и щит, у Афродиты – роза, приколотая к волосам.
Ближе к Парису стоял Гермес, которого играл Федор. Взмахнув крылатым жезлом, он протянул Мите золотое яблоко:
– О, Парис, разреши спор Богинь – вручи яблоко прекраснейшей из них.
Митя выдержал паузу, даже смешно: «прекраснейшей» из всех девочек на свете была Вероничка. И она не знала, что он подготовил ей сюрприз. Подумаешь, зуб, ерунда. «Огненная» девочка должна улыбаться. Митя не выносил ее грустный вид. Принимая в руки яблоко, он незаметно дал отмашку.
Вероничка и Митя сделали шаг навстречу друг другу:
– О, Афродита, морская дева, это тебе, – протягивая дар, он скосил глаза за кулисы.
Вероничка взяла золотое яблоко в руки, и … Митя застыл. Это же настоящая Богиня! Рыжие кудри, блестящие глаза, белый хитон, обнажающий плечо. Зазвучала греческая музыка – Nikos Vertis. С потолка посыпались конфетти. Парис с Афродитой взялись за руки, вышли другие Боги – на финальный танец.
Из кулис выпорхнула голубка, закружив над ребятами. Митя очнулся, сжав Вероничке руку. Вероничка, забыв про зуб, широко улыбалась. То, что надо. Митя подмигнул себе. Ребята танцевали, запрокинув головы. В следующую секунду что-то шмякнулось с высоты, оставляя жидкий след на щите Афины.
Запахло пометом. Кто-то зажал нос, кто-то сморщился. Афина, бросив щит, кинулась за кулисы. Митя с Вероничкой, не отрываясь, смотрели друг на друга. Золотое яблоко выпало из рук, и покатившись по сцене, свалилось в зал.
Через двадцать лет, обсуждая сценарий свадьбы, их спросили в агентстве:
– Не желаете голубей – символ верности?
Вероничка с Митей переглянулись и захохотали: она подавилась яблоком, а у него заболел зуб.
Татьяна Золочевская