• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Владимир Бабков: Почему мы опять спорим о переводе?

Переводчик Пулмана, Делилло и Хаксли — о том, что нужно, чтобы перевод оказался удачным

Владимир Бабков: Почему мы опять спорим о переводе?

Владимир Бабков известен своими переводами Апдайка, Томаса Вулфа, Бернарда Шоу, Джулиана Барнса и других классиков англоязычной литературы, а за переводы повести Олдоса Хаксли «Гений и богиня» (1991) и романа Питера Акройда «Дом доктора Ди» (1995) он удостоился премий журнала «Иностранная литература». Сейчас преподает в Школе художественного перевода АЗАРТ и Литературном институте имени Горького. 

С любезного разрешения Владимира Олеговича «Многобукв» начинает публиковать серию его заметок о том, чем хороший перевод отличается от плохого, в чем особенности работы переводчика и каковы самые распространенные заблуждения о переводе. 

В первой части публикации — о том, что важно помнить, оценивая перевод, и об определении «хорошего» перевода.


Всем нам известно, что сетевые обсуждения любого отдельно взятого перевода, да и переводов вообще, быстро перерождаются в горячие споры, холивары и прочие баттлы. Так можно ли говорить об этом разумно и продуктивно, или все в конечном счете сводится к объявлению городу и миру своего собственного более или менее скромного мнения?

Когда меня спрашивали о том, как надо оценивать перевод, я отвечал, что это не всегда просто, но всегда возможно, однако прямого и общего ответа не давал, потому что и сам его не знал (точнее, не умел сформулировать).

Тем не менее, я совершенно уверен, что не все здесь так уж зыбко, и сам готов дать оценку любому конкретному переводу исходя из вполне объективных критериев. В общем, мне стало ясно: пора наконец разобраться в этом как следует.

Конечно, в двух словах на поставленный вопрос не ответишь и одной заметкой не обойдешься. Так что их будет несколько. План вырисовывается примерно такой:

1. Предварительные соображения и ограничения

2. Что такое хороший перевод?

3. Распространенные заблуждения

4. Чего можно и нужно требовать от переводчика, а чего нельзя

5. Почему перевод должен быть хорошо написан по-русски и что это значит

6. Что можно сказать о переводе, если вы не читали оригинал

7. Как сравнивать перевод с оригиналом

8. Итоги

Ничего профессионально-специального в публикациях не будет: они рассчитаны на благожелательно настроенных читателей, которые искренне хотят разобраться в этой непростой теме, а не любой ценой настоять на своем. И еще: надеюсь, вы извините меня, если я больше не буду добавлять к каждой фразе уклончивые «мне кажется (сдается, думается, представляется, мерещится), что…» и «по моему скромному мнению…». Поскольку моя скромность общеизвестна, эти оговорки мерещатся мне излишними.

Итак, поехали.


1. Предварительные соображения и ограничения

Во-первых, речь пойдет исключительно о прозе. Перевод поэзии – гораздо более туманная сфера, где гораздо больше субъективного. К тому же, «адекватный» перевод поэзии в том смысле, в каком мы будем говорить об адекватности перевода прозы, вообще невозможен (я ведь предупреждал, что не буду добавлять «мне кажется»?). Ну и наконец, сам я стихи не перевожу, а значит, нечего мне о них и рассуждать.

Во-вторых, я буду говорить в первую очередь о переводе с английского на русский. Думаю, многое из сказанного подойдет к переводам и с других языков, особенно европейских, а что не подойдет, будет ясно по ходу дела.

В-третьих, давайте пока исключим из рассмотрения книги, очень далекие от нас или в хронологическом, или в культурном отношении, - почему, станет понятно из дальнейшего.

В-четвертых, будем обсуждать худлит, хотя многое, опять же, сгодится и для нон-фикшн, тем более что граница между этими мирами довольно размытая.

 

Теперь, чтобы проиллюстрировать сложность стоящей перед нами задачи, сформулирую два утверждения, справедливость которых доказана жизнью:

1. Для любого сколь угодно плохого перевода найдется хотя бы один читатель, который скажет: «А мне нравится!»

2. Для любого сколь угодно хорошего перевода найдется хотя бы один читатель, который скажет: «Безобразие! Переводчик ничего не понял».

Это объясняется тем, что читатели, как и многое другое на свете, подчиняются статистическому распределению по кривой Гаусса (мы еще не раз вспомним о ней в дальнейшем). Тем, кто не знает, что это такое, советую про нее почитать: очень полезно.

 

Примите во внимание и еще одну важную вещь: разговоры о книгах вообще и о переводах в частности – это, как правило, разговоры людей, очень неравнодушных к предмету. А чем сильнее эмоции собеседников, тем меньше в их словах объективности и тем трудней их переубедить.

А теперь попробую перечислить основные причины, по которым вы можете счесть конкретный перевод плохим или хорошим.

 

Причины, по которым перевод кажется вам плохим:

1. Вам не понравился бы и оригинал, если бы вы могли его прочесть

2. Вам так нравится автор, что вы считаете любой перевод недостойным его

3. Вы знакомы с переводчиком (или слышали о нем) и он вам не нравится

4. Перевод действительно плох

5. Вы фрик.

 

Причины, по которым перевод кажется вам хорошим:

1. Вам понравилось то, что вышло у переводчика, хотя к оригиналу это может не иметь почти никакого отношения

2. Вы знакомы с переводчиком и он вам нравится (или у вас есть общие знакомые, или вы слышали о переводчике что-то хорошее, или читали интервью с ним, которое вам понравилось)

3. Перевод и правда хорош

4. Вы фрик.

 

Вот и готов первый совет: если перевод вам понравился (или нет), переберите в уме эти причины и подумайте, какая могла сыграть в вашем случае.

А если вы фрик (то есть находитесь в одном из хвостов Гауссовой кривой), не расстраивайтесь: во-первых, у вас обязательно найдутся братья и сестры по духу и разуму, а быть членом маленькой группы с особым мнением всегда приятно, а во-вторых, на свете очень много книг (и в том числе переводов), написанных специально для вас.

 

2. Что такое хороший перевод?

Нам нужно договориться, какой перевод называть хорошим: без этого мы далеко не уедем. Но сначала позволю себе маленькое отступление.

Дорогие критики! Математической строгости от моих рассуждений не требуйте и не ждите. Ну ясно же, что мы тут не математикой занимаемся. Без некоторых спрямлений, скруглений и упрощений нам не обойтись, иначе нашим уделом станут полный релятивизм, безысходность и кромешный мрак бессмысленных препирательств. Еще раз напомню, что на абсолютную истину и знание смысла жизни я не претендую.

А теперь займемся делом. Подойдем к нашему вопросу практически. Если спросить потенциальных читателей, какой перевод они хотят получить, ответом будет что-нибудь вроде: «Копию оригинала, только на другом языке». Это, конечно, загадочная вещь. Но ведь читателя не интересует книга как метафизический объект – das Buch, извините за выражение, an sich (книга сама-в-себе — прим. Многобукв). Ему важно, как она на него действует. Если мы заглянем в умную книжку, то прочтем, что перевод – это максимально полное воссоздание оригинала на другом языке (упрощаю и сокращаю определение из книги В.Модестова «Художественный перевод: история, теория, практика»), и дальше: «

Художественный [заменим это слово на «хороший» - В.Б.] перевод должен максимально соответствовать оригиналу по силе интеллектуального и эмоционального воздействия на читателя» (обещаю, что больше никакой теории не будет).

Кажется, вот оно – нужное определение. Но там есть закавыка, а именно: на какого читателя? Мы знаем, что читатели – это очень пестрая публика (вспомните кривую Гаусса – а точнее, бесконечное множество таких кривых, описывающих читательское отношение к каждому герою, событию и самой мелкой детали в книге). И тут нам придется сделать одно допущение.

Давайте согласимся в том, что каждому хорошему писателю, который хочет что-то сказать людям (а он же хочет, раз пишет), удается сделать это так, чтобы его поняли – пускай не совсем одинаково, но все же более или менее адекватно. В конце концов, почти всем нам жалко дурака Ленского и мало кто из нас считает, что Отелло был совершенно прав. Иными словами, я предлагаю оторвать хвосты всем кривым Гаусса, слепить из всего оставшегося усредненный образ (более или менее) понимающего читателя и взять его за условный эталон. А всех, кто остался в хвосте, я буду именовать фриками, понимая под этим политкорректное сокращение слов «фанат реально искаженных конструкций (ну или конструктов, если угодно)».

So far so good, как говорил Роальд Даль. Но есть и еще одна трудность. Эталонные читатели для оригинала и его перевода тоже разные! Ведь это носители разных языков и представители разных культур. Теперь становится понятной оговорка, которую я сделал в первом посте: хороший перевод возможен настолько, насколько люди разных культур способны понять друг друга. По-моему, для носителей русского и английского это условие более или менее выполняется. Насколько оно выполняется в других случаях – вопрос сложный, и давайте пройдем сейчас мимо него.

Пока мы пришли к такому определению хорошего перевода: это книга, которая действует на своего читателя так же, как оригинал – на читателя оригинала. Но остается еще одна опасность: сам переводчик по своему восприятию оригинала может оказаться далеким от эталонного иноязычного читателя (то есть тем самым фриком), и вместо того чтобы передать нам впечатление, которого мы от него ждем, он передаст свое (да еще не факт, что адекватно). С учетом этого предлагаю в наших целях считать перевод хорошим, если он удовлетворяет двум условиям:

 

1. Переводчик – не фрик, то есть его прочтение оригинала не слишком оригинально

2. Переводчик сумел передать нам свое впечатление от оригинала более или менее успешно, не расплескав его в процессе работы.

 

Теперь у меня есть хорошая новость и плохая. Хорошая: вероятность нарваться на переводчика-фрика довольно низка. Плохая: обилием плохих переводов мы обязаны тому, что условие №2 чрезвычайно трудновыполнимо. А от чего зависит его выполнение и как понять, выполнено оно или нет, мы обсудим позже.

Может возникнуть еще такой вопрос: а почему бы не считать хорошим перевод фрика для фриков? Ведь все довольны. Но я буду считать такой перевод плохим, потому что есть еще и автор – а он, как правило, все-таки не фрик. Если бы на обложке таких переводов писали что-нибудь вроде «Оригинальное прочтение Шекспира г. Пупкиным», то все было бы в порядке. Но ведь не пишут же – и если читатель не фрик, он рискует зря выбросить на такое произведение свои деньги. Случай же, когда фриками являются все трое (автор, переводчик и читатель), я предлагаю вам рассмотреть самим в качестве домашнего задания.

 

Владимир Бабков