«Настоящее писательское счастье»: каково быть резидентами Переделкина
Переделкино – легендарный поселок писателей, литературная альма-матер и мечта многих начинающих авторов. В последние годы место активно развивается, здесь проходят книжные фестивали, а еще – писательские резиденции. Авторы, прошедшие конкурсный отбор, могут бесплатно приехать в Дом творчества и пожить несколько недель. Каково быть резидентами Переделкина, сложно ли туда попасть и как пишется на свежем воздухе?
Об этом мы расспросили молодых романистов Асю Володину («Часть картины», «Протагонист»), Антона Секисова («Комната Вагинова», «Курорт»), Ольгу Птицеву («Двести третий день зимы», «Весна воды») и Надю Алексееву («Полунощница», «Белград»).
Как попасть в резиденцию?
Антон Секисов
– В своей заявке я старался быть максимально конкретным, свести лирику к минимуму и просто описал, над чем я хочу работать в резиденции. Представил некий план и фрагменты из будущего текста.
Надя Алексеева
– Я попала в Переделкино то ли со второй, то ли с третьей попытки. Точно помню, что с «Полунощницей» не взяли. Рассказываю это для вдохновения коллегам, у которых пока не получилось пройти: дело не в тексте и не в вас лично. Просто совпало/ не совпало.
Ольга Птицева
– Я дважды участвовала в индивидуальных резиденциях Переделкина — весной 2024 и 2025 года. В первый заезд работала над романом «Весна воды» — финалом антиутопии-дилогии, первая книга к тому моменту уже вышла. Я поездила по независимым книжным и поняла, что мне очень надо выпасть из всей суеты, чтобы сконцентрироваться на тексте. В заявке об этом честно рассказала и приложила письмо от издательства, в котором они просили запереть меня в резиденции, чтобы я писала, а не каталась по стране. Во второй раз я отправила заявку, чтобы начать-таки работу над моим белым китом — романом про детство на Севере, за который я никак не могу толком взяться. Меня пригласили на кусочек резиденции, кажется, десять дней. Фан-факт: была еще одна заявка пару лет назад, с которой я отбор не прошла, и она была посвящена тому самому северному роману. Выходит, иногда нужно просто дать себе и проекту время, чтобы попробовать еще разок.
Ася Володина
– Я попала с третьей попытки. Знаю, многие довольно быстро сдаются, но есть те, кто проходит с пятой, шестой попытки, и таких людей запоминают, как тех, кому действительно нужно в резиденцию. Я прямо написала, что собираюсь начать новый роман. Примерно он будет об этом. Примерно такие тропы собираюсь использовать. Для этого мне нужно время в резиденции, чтобы у меня был какой-то внешний мидлайн в виде читок. То есть я честно указала, что сейчас вообще ничего у меня нет, но я хочу к вам, чтобы сдвинуться с мертвой точки.
Как проходит жизнь в резиденции?
Антон Секисов
– Мне особенно запомнилась организация трехразового питания: ты выбираешь веганское или обычное меню, и в соответствии с ним тебя кормят без права выбора конкретных блюд. То есть приходишь и ешь, что дают, не задумываясь. Это на самом деле очень здорово, настолько разгружает мозг, который, мне кажется, вообще у современного человека до пятидесяти процентов ресурсов тратит на размышления о том, где, как, что и с кем есть.
Ася Володина
– Огромный плюс Переделкина в том, что ты выключен из основной жизни и быта. Не нужно думать о еде, уборке, дороге на работу. В нашу смену поселок завалило снегом, мы никуда не выезжали. Резиденция – это еще и место, где ты работаешь от скуки, потому что заниматься больше нечем. Показательно, что в номерах нет телевизоров, зато есть полки с хорошим набором книг.
Надя Алексеева
– День у нас начинался с завтрака, а заканчивался игрой на бильярде, посиделками. Глобально резиденты предоставлены сами себе и это прекрасно. Помню, до официальной читки, которой заканчивается резиденция, мы собирались сами, читали друг другу и обсуждали тексты, как на семинарах. Еще я бегала свои десять километров по поселку и лесу, бродила по писательским домам-музеям, наблюдала и утащила кое-что переделкинское для третьего романа.
Ольга Птицева
– Это настоящее писательское счастье. Никаких бытовых вопросиков, много свежего воздуха, интересных разговоров, тишины, писательской рутины и посиделок у костра. Первые дни, конечно, голова кружится от восторга, ходишь на все экскурсии, осматриваешься и привыкаешь. А потом жизнь укладывается в новое расписание, и вот резиденты встречаются за завтраком, обсуждают планы на день, устраивают коворкинги в беседках, а после ужина ходят в лес. Внимание начинает концентрироваться именно на творчестве — своем и чужом — и от этого работоспособность повышается в разы. Нигде мне так упоительно не писалось, как в резиденции.
Над чем работали и удалось ли продвинуться?
Антон Секисов
– Я ехал в Переделкино, чтобы собрать текст воедино. То, что потом вышло под названием «Курорт». Сборка одновременно и технический, и творческий этап работы, самый важный. То есть сначала я в течение многих месяцев делаю какие-то наброски, расписываю отдельные сцены, и потом, когда накапливается уже достаточно материала, все это начинаю собирать, склеивать, что-то дописывать, что-то выкидывать, что-то переписывать. Опытным путем выяснил, что мне нужно в этот период максимально отдаться тексту, работать ежедневно и интенсивно. И Переделкино стало идеальным пространством для этой работы и с точки зрения условий, и с точки зрения времени — я уложился ровно в три недели.
Ася Володина
– В резиденции я начала писать текст, над которым работаю до сих пор, очень хотела закончить его как раз спустя два года, как я попала в резиденцию, то есть в декабре нынешнего года, но, видимо, нет. Это роман «Марианна», в котором я работаю прежде всего с тропами, рожденными телевидением нашего детства: разнообразными сериалами, мыльными операми и рекламами, которые сформировали, мне кажется, в определенной степени наши ожидания от жизни. Я много исследовала, много чего поняла и нашла голос, что, наверное, самое важное для этого текста. Резиденция дала мне возможность сдвинуться с мертвой точки, потому что страх белого листа, когда только заходишь в новый текст, может просто парализовывать.
Ольга Птицева
– В первый заезд меня поджимал дедлайн, так что я ударно работала над антиутопией «Весна воды» целыми днями. За три недели в Переделкине я написала треть от объема романа, была очень довольна. Сейчас изданная книжка красуется на полке в Доме творчества. Второй заезд был короче и веселее, я больше участвовала в активностях, которые придумывали мои сорезиденты, так что текст писался медленнее. За десять дней продумала структуру северного романа, прослушала несколько записей воспоминаний моей семьи и написала два рассказа, которые после станут вставками в основное повествование. Надеюсь, что и этот текст станет книгой и пополнит библиотеку Переделкина.
Надя Алексеева
– Я редактировала «Белград», мой второй роман. В Переделкине я его, собственно, завершила, успокоилась и отдала в РЕШ.
Что опыт пребывания в резиденции, на ваш взгляд, дает писателю? И что бы вы могли посоветовать автору, который мечтает туда попасть?
Антон Секисов
– Для молодого писателя этот опыт может придать уверенности в себе, валидировать автора. Плюс, конечно, полезные знакомства. Но мне кажется, не нужно превращать попадание в Переделкино в идею фикс. Это во многом уникальное место, но все же не думаю, что моя жизнь сложилась бы как-то принципиально иначе, если бы я туда не попал. Что касается советов: меньше лирики, больше конкретики. Покажите, что вы адекватны и интересны, что настроены провести время в резиденции с пользой. И кстати, считаю, что без конкретной творческой задачи туда ехать и правда бессмысленно и во многом даже с этической точки зрения некорректно (вы можете занять место того, кому эти условия необходимы).
Ася Володина
– В первую очередь это чувство принадлежности. Мы, творческие люди, часто находимся в положении неуверенности, сомнений. Это органичная часть нашей жизни, и как раз-таки те, у кого нет сомнений, вызывают больше всего вопросов. И вот постоянная внутренняя неуверенность и непонимание, тварь я дрожащая или право имею писать, – с этим действительно хорошо справляются писательские семинары и резиденции. Во-вторых, творческий труд зачастую неблагодарный. В плане денег, в плане быстрого результата. Ты можешь несколько лет писать роман, который принесет условную месячную зарплату. Три недели пожить в хорошем месте с хорошими людьми, будучи освобожденным от бытовых обязательств и с возможностью поделиться своими идеями, – это как раз те привилегии, на которые у нас есть право, о чем мы часто забываем. И особенно начинающему автору, который еще в себе не уверен, который постоянно сомневается, очень полезно ощутить, что он право имеет. В Переделкино берут не только писателей с регалиями. Прежде всего оценивается заявка – новизна, актуальность, дельность, умение внятно ее сформулировать, то есть уважение к тому, кто будет это все читать.
Надя Алексеева
– Недавно Евгений Германович Водолазкин попросил написать о «Белграде» в альманах «Текст и традиция». Переделкину я посвятила одну из главок, отметила финальную читку. Я прочла кусочек, где Аня в Прощеное воскресенье печет блины, а на деле по-чеховски разрывается между любовью и долгом. Пока читала, вдруг поняла, что роман существует и, более того, живет своей жизнью. Для творчества это важная штука. А еще я там подружилась с писательницей Аней Баснер. Поддерживаем друг друга на премиях и вот уже год собираемся покататься на лошадях.
Будущим резидентам рекомендую писать заявку просто и конкретно: такой-то, хочу написать вот про это, потому что мне важно это, вот мои тексты, вот меня отметили тут и там. Не лейте воду, не льстите — пожалейте ридеров, они такое уже сто раз читали. Мне такой совет дала писательница Таня Климова, и, похоже, он сработал.
Ольга Птицева
– Многое и сразу. Точно — замеченность отраслью. Тебя выбрали из множества других, разглядели, пригласили и всячески готовы помогать. Еще общность. Писательство — дело одинокое, а тут десяток других таких же, как ты: творческих, заряженных, вовлеченных, очень разных, но во многом похожих. Все эти бесконечные разговоры, работа рядом, вопросы, советы, споры — удивительно и безумно увлекательно. Я бы посоветовала авторам и авторкам не упускать возможности и участвовать в подаче заявок, но не сильно расстраиваться, если придет отказ — все-таки соискателей много, а мест в резиденции мало. Расскажите о своем проекте с той влюбленностью, которая в вас есть. Мне кажется, честность и страсть подкупают больше всего. А уж если попадете, то мой главный совет: в первый же день возьмите на ресепшене идеально мягкий и уютный халат себе в номер — это лучшее вложение 250 рублей, клянусь.
Расскажите забавный случай из опыта пребывания в резиденции.
Антон Секисов
– Каждый день на завтрак в Переделкине подавали круассан. И в какой-то момент я забыл его попросить. Без круассана завтрак оказался слишком легким. Я вышел из-за стола немного голодным и потом весь день провел в печальных рассуждениях и мечтах о круассане. В творческом плане самый бесполезный был день: все валилось из рук. А потом ночью мне приснился упущенный круассан, и его я в этом сне поедал с жадностью. При том, что ни до, ни после пребывания в резиденции я круассаны особо не ел.
Ася Володина
– В Переделкине есть такое прекрасное место, как бар-буфет, в котором сохранена советская атмосфера. И сотрудники тоже эту атмосферу поддерживают. Мы все несколько побаивались буфетчицы, потому что она была крайне строга и могла сделать выговор. У меня так и получилось: я пришла на завтрак, налила какао, что-то там не так дернула и у меня все пролилось из термопота, я вытерла салфетками, потом как-то это все раскидала, пошла тихонько за стол. И вот приходит буфетчица и начинает грозно выяснять, кто так самовольничал. Случился этот жутковатый момент, как будто преподаватель проходит мимо рядов студентов, и у одного из них точно есть шпаргалка – вот так она проходит, и у всех кофе, а у меня одной этот чертов какао. Это было действительно страшно.
Ольга Птицева
– В апрельской резиденции этого года были не только люди, но и прекрасная собачка — Муся, она приехала вместе с хозяйкой-художницей Сашей Моисеенко. Муся, добрейшая и нежнейшая, чувствовала себя хорошо, когда вся ее стая из двенадцати резидентов находилась в одном пространстве. Поэтому она старалась собрать нас, как пастушья собака овечек. И когда мы наконец оказывались в одном зале во время дискуссий или воркшопов, Муся наконец могла выдохнуть и сладко поспать в проходе между рядами. Благодаря Мусе мы много гуляли, ходили в Мещерский парк, где продавались собачьи вкусняшки, валялись на поляне за Домом творчества и всегда были облизаны с ног до головы. В финале резиденции мы даже напечатали мерч — худи с изображением Муси и надписью: «Пойдем гулять в лес?» И теперь с удовольствием их носим.
Надя Алексеева
– Мы с Колей Ободниковым, он зовет себя «писатель-ужаст», ходили на кладбище. Откровенничали на могиле Пастернака (надеюсь, Борис Леонидович нас простит). А еще запомнилось, как Астьер Базилио, резидент из Бразилии, поэт, драматург, читал по-португальски опять же Пастернака. Звучит!
Подготовила Дарья Земцовская