«Литература – это крупнокалиберная артиллерия»
Кто-то устраивает спид-дейтинг — писатели устраивают спид-райтинг. Можно ли написать отличный текст за 10 минут?
12 июня студенты и выпускники «Литературного мастерства» под руководством Майи Кучерской в последний раз сыграли в «Египетские ночи» – писательскую игру, которую придумал филолог Михаил Эпштейн, позаимствовав название и идею у Пушкина. Чтобы поиграть в «Египетские ночи», вам понадобится: один эксперт, несколько участников, таймер и воображение. Эксперт придумывает две-три темы и показывает участникам. Участники выбирают ту, что на них смотрит, и пишут импровизации. На всё про всё — 15 минут, из них 12 на написание текста и 3 на редактирование.
В минувшую пятницу «Египетские ночи» прошли с актёром и писателем, автором романа «Дни Савелия» Григорием Служителем. Елизавета Верещагина рассказала, что советовал начинающим писателям Служитель и какие тексты в этот раз стали победителями игры.
Майя Кучерская: Полезна ли писателю ситуация искусственного стресса, когда нужно быстро выдать текст? Лично Вам такой опыт кажется ценным — или, может быть, правильнее писать размеренно, не торопиться?
Григорий Служитель: У меня противоречивые чувства. Сам я боюсь формата «блиц». Вспоминая театр, отошедший сейчас для меня на второй план — литература стала важнее, — там есть понятие импровизации, и есть ребята, которые делают феноменальные вещи, яркие, интересные, — но на большой сцене это исчезает. Умение выдавать идеи, быстрое интересное решение — это здорово. Это важное свойство интеллекта, ума. Но это ещё не большая литература… Понимаете, есть ксилофон, а есть большой рояль. Человек, виртуозно играющий на ксилофоне, — это прекрасно; но есть рояль.
На ксилофоне сюиты Баха не сыграешь.
Тем более, что многие идут в литературу, потому что она как прустовская комната, обитая пробковым деревом: никто не подгоняет, я сам решу, с какой мне скоростью писать. Но — это отличное упражнение. И, честно говоря, окажись я на вашем месте — я бы жутко боялся таких стрессовых ситуаций, но делал бы всё, чтобы почаще в них оказываться. Очень полезно для себя понять, можешь ты это сделать, выдать текст моментально, или не можешь. Полагаться на это я бы не стал: всё-таки литература — это крупнокалиберная артиллерия, но когда человек говорит «я студент, я обучаюсь», это подразумевает, что он готов к любому испытанию.
Студенты и выпускники литмастерства к испытаниям оказались готовы отлично. Публикуем несколько текстов, родившихся во время игры и отобранные Григорием Служителем.
Марина Колмыкова
В августе мы вернулись. Заблудились по-сказочному трижды, брат ругался не по-литературному, навигатор не показывал просёлочные дороги, машина пахла поездкой на пруд по жаре без кондиционера, пылью и разогретой обивкой салона. Голова разболелась от выкриков брата и жары. Мы почти решили, что заблудились в четвёртый раз, прокляли навигатор. Точка на карте верная, а место не то. Брат громко и зло разбирался с картой, я сбежала из машины в надежде, что свежий воздух справится лучше нурофена. Сначала я увидела каменную дорожку в траве. А потом поняла. Постучала по стеклу, брат вышел и понял тоже. Здесь были все летние каникулы, соседские деревянные сараи, бабушкина калитка — не раскачивайся, сорвёшь с петель! А теперь все исчезло. Разросшиеся деревья, трава, осколки фундаментов. Мы шли по улице, которая была теперь не улицей. Мы пришли к нашему дому, но дом тоже исчез.
Алёна Фокеева
В маленьком городе любое, хоть сколько-нибудь примечательное здание рано или поздно обзаводится именем. На Спортивной улице стояла «Ромашка», хотя голубые детсадовские соцветия лет десять как похоронили под слоем густой грязно-белой краски. На Сиреневом бульваре высился «Дрыщ» — обшарпанная двадцатиэтажка с выступающими бетонными ребрами. А это вот — «Титаник». Ну или «Утюг». Кому как нравится.
В детстве она несколько раз пыталась нарисовать очертания дома. Вроде бы два треугольника и перемычка – чего уж проще, но все равно не получалось.
Подъездная дверь распахнулась, мимо прошмыгнула смутно-знакомая женщина, но заглянуть ей в лицо она не успела. Испугалась, что так и не решится, и прошмыгнула внутрь.
В квартире не то чтобы все изменилось, просто все знакомое вдруг попряталось по углам.
Елизавета Верещагина